Книга Замерзшие лилии, страница 65 – Ольга Сандул

Первоначально я испытала шок, сравнивая столицу из воспоминаний своего детства с тем, какой она стала сейчас. Яркая, пестрая, наполненная шлейфом дорогих духов, ароматом специй и потрясающей еды на вынос, которую не брезговал покупать даже мой отец.  Величественные здания, которые раньше выкрашивали в разные цвета, создавая иллюзию каждодневного праздника, облупились от времени и постепенно разрушались. Складывалось ощущение, что жрецы Ордена специально доводили их до такого состояния, чтобы не осталось никакой памяти о свергнутом короле и былых временах.

Все именитые ресторации, в которые ранее стремились попасть представители знати, были либо закрыты и грубо заколочены досками; либо переделаны в лавки с различными товарами.

Денег, которые дал мне Севир, хватило не только на покупку дома, скромной мебели и выплату комиссии за помощь господину Хэмильтону. По моим подсчетам оставшаяся на руках суммаравнялась двум годам скромной жизни в столице, то есть ее хватило бы на дрова и тот минимум продуктов, которые требовались мне одной.  Магистр отдал мне деньги без каких-либо колебаний, что говорило о его исключительной щедрости и желании, чтобы я ни от кого не зависела.

Понимая, что  все равно не смогу забыть этого человека,  я даже посетила храм Омада и со всей искренностью попросила у божества хорошенько присмотреть  за его верным последователем.  Повторная просьба из моих уст прозвучала через месяц, когда по столице разнесся слух о том, что два соседних королевства одновременно развязали войну с Тристией на севере и западе. Это заставило Совет жрецов разделить войска, направив  отряды рыцарей в разные стороны. Главнокомандующим войсками  на западе был объявлен  Севир, что породило новые слухи: жители столицы полагали, будто  магистр сможет совершить чудо, и заставит наших врагов моментально  отступить от границ. К сожалению, время показало, что надежды Ордена прекратить войну в течение месяца не оправдались. Более того все чаще стали распространяться  вести о том, что в Тристию инкогнито вернулся наследный принц, желающий вернуть власть под свой контроль. И началось то, чего я более всего опасалась: в обществе стал назревать новый раскол.

Спервалюди опасались открыто говорить о прежних временах, тем более – каким-либо образом поддерживать нового претендента на власть. Опасались шпионов Ордена, которые наводнили столицу и периодически арестовывали тех, кто по неосторожности или под воздействием крепких напитков высказывался против жрецов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я, возобновив работу швеей,  тщательно взвешивала каждое свое слово и следила за всеми посетителями, не допуская разговоров о политике в стенах своего дома. Шить мне нравилось и, несмотря на имеющиеся деньги,  не могла сидеть без дела. Других занятий, способных хоть как-то занять меня, увы, не было. Кроме того не хотелось привлекать внимание соседей, которым я и так была словно «бельмо на глазу» - незамужняя одинокая женщина. Представилась вдовой, понимая, что правду обо мне им вряд ли кто-то расскажет, а так я уберегу себя от досужих сплетен. Соседки вздыхали, сетуя, что были бы у меня дети,не знала бы, когда присесть. Но мне слышалась в их речах откровенная зависть. Поскольку каждая из них не только присматривала за домом  и детьми, но и помогала мужу, работая в лавке. Жрец храма, который я была вынуждена посещать каждые выходные, узнав о том, что у меня получается, со слов соседок, прекрасно шить, также нашел  дополнительную работу. Помимо заказов для нужд святилища, я стала  вести занятия у девочек, воспитывающихся в приюте, два раза в неделю.  И эти уроки стали в некотором роде отдушиной, поскольку получилось понравиться детям и увлечь их. Мне позволили шить с ними постельное белье для приюта, различные мелочи вроде полотенец и салфеток, скатерти, но более всего воспитанниц увлек процесс изготовления игрушек. И было безумно жаль их, поскольку они никогда не видели тех ярких пестрых нарядов для кукол или тончайших фарфоровых чашек, которыми я играла в детстве. Учитывая заветы жрецов, мы наряжали готовые безликие куклы в бесформенные темные платья, но девочки были рады даже им.