Книга Заложница, страница 8 – Элисон Эймс

Глаза, пылающие ненавистью.

Глаза, которые знали ее с тех времен, которые она никогда не хотела бы пережить снова.

— Прошло много времени после моего суда, но я верю, что ты не пропустила ни одного мига всего этого зрелища. — Он с поразительной быстротой убрал кирку в ножны, оставив смертоносные руки свободными. Руки, которые уже не раз использовались для уничтожения всего, что имело отношение к Совету. — Его вражда к ее роду была хорошо известна. Его ненависть к ее мужу еще более сильна. — Какой приятный сюрприз — обнаружить тебя здесь, в трущобах, с нами, грязными, немытыми, не принадлежащими к Совету осужденными. — Он сделал еще шаг вперед. — Позволь мне первым поприветствовать тебя в стиле Драгаш-25.

Последняя надежда исчезла.

Этот человек спас ее. Но только для того, чтобы самому причинить ей боль.

Ева вскочила на ноги. Не было времени на боль. Или сожаления. Не было времени даже на то, чтобы испытать удовольствие от того, как распахнулись глаза ее врага, когда она застала его врасплох. Вместо этого она просто увернулась из его рук. Просто делала то, что умела лучше всего — убегала.

— Я так не думаю. — Мощные руки обхватили ее талию. — У нас есть незаконченное дело, кобылка.

Нет! Она больше не была тем человеком.

Он рывком развернулся на месте.

Ева впечаталась в горячую сталь. Так сильно, от чего стукнули зубы. Запах сгоревшего пепла, дуба и человека окутал ее. Слишком близко. Слишком сильно.

Мозолистая рука сомкнулась на ее горле.

— У нас здесь не так много граждан Совета. Обычно у них достаточно монет или руды, чтобы загладить свою неосмотрительность. Но ты — приятное исключение.

Ее сердце заколотилось. Он был в тысячу раз сильнее. Преступник и убийца, который наслаждался страданиями и болью, в то время как она была воспитана в стремлении служить и подчиняться.

Нет! Она больше не была маленькой мышкой.

— Ты злишься на Холлисворта, а не на меня.

Рука, обхватившая ее горло, сжалась.

— Моя злость — против всех паразитов Совета.

Она всегда втайне поддерживала потребности простых людей в более справедливом доступе к пище и воде, но убийцы вроде этого человека были едва ли не хуже Холлисворта.

Она ударила его локтем в живот. Боль прокатилась по руке. Чудовище даже не хрюкнуло.

— Я бы на твоем месте оставил эти опасные колючки, иначе ты об этом пожалеешь. — Угроза, прозвучавшая в его словах, обернулась теплым шепотом у ее уха.

— Валдус, берегись. — Предупреждение прозвучало от страшного человека со шрамом, тянущимся вдоль ребер. Он сражался с двумя пленниками, его топор бил то в одну, то в другую сторону. — Трое у тебя за спиной

Крепкая хватка на ее талии исчезла.

— Стой здесь. — Зверь пригвоздил ее тяжелым взглядом, прежде чем отступить, двигаясь так быстро, что его удар превратился в размытое пятно, когда кулак столкнулся с челюстью одного из нападавших. Защитная маска, теперь закрепленная на его боку, безудержно раскачивалась при каждом движении.

Ева не стала задерживаться, наблюдая за тем, что произойдет дальше.

Отпрыгнув назад, она помчалась к выходу, перескакивая через лежащиетела, мимо цепких рук, не обращая внимания на пульсацию в лодыжке — травма все еще не зажила после столкновения. Прямо перед собой она видела, как другие заключенные исчезают в открытом транспортном трюме. Пратта нигде не было.