Книга Тайны Калинова моста, страница 86 – Валентина Елисеева

– Так и есть, – глухо подтвердила Василиса. – Людям вообще следовало бы говорить о моём директоре либо хорошо, либо ничего, поскольку они ничегошеньки о нём не знают на самом-то деле.

– А ты знаешь. Он тебе нравится? – проницательно спросил Игнат. – Прости, что лезу не в своё дело! Но если хочешь с кем-то поговорить по душам..., – Василиса отрицательно качнулаголовой, и друг сказал: – Я понял, Василиса. Самое важное в общении – услышать то, что не было сказано вслух.

– Или не может быть сказано. Или произносить это – бессмысленно и жестоко, – тихо добавила Василиса.

В некоторых случаях признания в любви должно проглатывать с кровавыми слезами, давиться ими и молчать. Не тревожить ими любимого, навечно запавшего в сердце. И ни в коем случае не замечать в его словах и поступках того, что он, как и ты, никогда не произнесёт вслух. Увы, самым мудрым советам следовать труднее всего, хоть страстная надежда на существование в Мироздании окольных путей с каждым днём становилась всё призрачней.

– Хорошо, что тебе не скучно в нашем захолустье. Летом-осенью хоть на рыбалку сходить можно, да в лес за грибами, а зимой одно развлечение – в город на выходных съездить, – нарочито бодро заговорил о другом Игнат, и Василису переполнило благодарностью.

– Вот чего-чего, а скучать мне точно не приходится, – с чувством заверила она. – Спасибо, что не стал меня опасаться и сторониться...

– Девушку, твёрдо помнящую, какой мёд, чай и конфеты любит старушка-соседка и следящую за тем, чтобы они не переводились в доме Агафьи Фёдоровны? Девушку, покупающую детишкам из класса забавные подарки на Новый Год? Девушку, никогда и ни о ком не сказавшую дурного слова? И настолько жалостливую, что даже обнаглевшего козла не может крепко хлестнуть хворостиной? Василиса, за свои годы я давно усвоил, что гнилых людей определяют по поступкам, а не по... ну, скажем, не по бабочкам.

Похоже, слово «бабочки» стало у них тайной шифровкой. Широко улыбнувшись, она потянула Игната в кафе, где в меню были пончики с разными начинками, среди которых Игнат особо выделял те, что с вишнёвым джемом.

На рынок они пришли сытые и благодушно настроенные. Купили у бабушек сушеной малины, и Игнат якобы невзначай обронил, что конфеты для начальника управления образования куплены самые дорогие из тех, что были в супермаркете. Стоило им отойти, бабушки взялись рассуждать, что такие черты характера как вежливость и признательность не совсем чужды молодому поколению. Хоть подавляющему большинствумолодых людей, конечно же, совершенно неведомы. Василиса укоризненно погрозила Игнату пальцем, а тот невозмутимо заметил, что безупречная репутация педагогу никогда непомешает, тем более в провинции, где все всех знают.

– Чёрная магия это! Проклятье на меня наложили завистливые соседи. Ведьму мстительные гады наняли, чтоб извела мой бизнес! – донесся до них заплетающийся голос с характерными пьяными всхлипываниями. Небольшая кучка народа у входа на рынок, собравшаяся вокруг сидящего на чурбане рассказчика, разразилась хохотом и советами меньше пить и больше работать. – Вам смешно, а у меня всё поголовье сдохло! – заорал щуплый мужичонка, утирая слёзы. – И дочка заболела, не ровен час – тоже от проклятья помрёт!

Василиса встала как вкопанная. «Учись смотреть на мир нашими глазами – глазами нечисти», – вспомнилось ей. Лекций по проклятьям у неё ещё не было и не факт, что будут, – не её это профиль, проклятья изучали на факультете тёмной магии. Факультеты у них смежные, что-то наверняка и некромантам расскажут, но когда?