Книга Тайны Калинова моста, страница 27 – Валентина Елисеева

– Это всё? – сложив руки на груди, уточнила Василиса. У котов с возрастом некоторые свойства характера меняются и утрачиваются, но хамство к таковым не относится. Злость тихонько заклокотала в её груди, усилив жар в области сердца, и Баюн опасливо попятился.

– Ты свечение-то в глазах погаси, а то друзей своих напугаешь, – зафырчал котище. – Чего это у тебя глаза не зелёным светятся, как приличным ведьмам положено, а льдисто-синим отливают?

– А я неприличная ведьма, – угрожающе прищурилась Василиса. – Повторяю вопрос: всё высказал?

– Нет, ещё совет дам, лично от меня: постарайся хоть на этот раз вести себя с приезжими гостями предельно вежливо! Демонов с ангелами вслух не путать, все замечания и вопросы проглатывать и забывать доих озвучивания, вслух произносить только фразы: «как вам угодно», «как скажете», «да-да» и «конечно, само собой». Сей список своевольно не расширять, инициативы не проявлять, а то уволят тебя за грубость и непригодность к работе с юными умами – и опять я без сосисок на натуральном мясе куковать буду. – Баюн поскрёб затылок лапой и проворчал задумчиво: – Попросить Ягу немоту на тебя напустить? Всем спокойней будет...

– Гх-ммм, – выразительно кашлянула Василиса, обрывая зарвавшегося кота. – Новости закончились?

– Да так, по мелочи ещё одна новостишка есть: в школу на твоё имя поступила благодарность за спасение эльфийского принца с тридевятой звёздной системы тридесятой галактики, – пренебрежительно махнул хвостом Баюн. – Чего застыла? Бери сосиски и поехали, дел невпроворот!

Скрипнув зубами, Василиса вернулась в дом за вещами и увидела сюрреалистичную картину, достойную полотна Сальвадора Дали. В кресле мирно посапывала спящая Агафья Фёдоровна, а на пороге своей комнаты изваянием застыл Игнат, потрясённо взирая на порхающих под потолком бабочек.

«Бабочки зимой?» – изумилась Василиса, и тут рядом с ней заложила плавный вираж коричневаяс чёрно-жёлтыми пятнышками крапивница, сверкнув в свете лампы вколотой между крыльев иглой...

– ААА-аааа-ААА! – завопила Василиса, шарахаясь к стене, и все бабочки как по сигналу трухой осыпались на пол. – Твою ж нечистую силу! Игнат, ты тоже это видел?!

– Да. Вся засушенная тридцать лет назад коллекция снялась с картона и полетела, – с трудом выговорил Игнат. Потряс полуседой головой, подступил к Василисе и крепко обнял, прижав к груди. – Что бы там ни было, помни: в этом доме ты всегда найдёшь помощь и друзей. Можешь ничего не рассказывать – я и так понял, что молчишь ты не из прихоти, потому обещаю верить тебе безусловно и расспросами не надоедать. Ты добрая, умная, отзывчивая девочка – это самое главное и для меня, и для Агафьи. А кто уж ты у нас по биологическому виду – не суть важно. И глаза у тебя серые и лучистые – как у моей дочери. Скажи, в твоей школе все учителя... со странностями такими?

– Угу, – кивнула ещё не пришедшая в себя Василиса.

– Хорошо, значит тебя не оставят без поддержки, всему обучат, что тебе знать положено, – облегчённо подвёл итоги Игнат. – Словом, ты заезжай к нам как всегда, рады видеть в любое время. Привязались мы, старики, к тебе. А всякие там дохлые бабочки – это ничего, это пустяки, пусть летают, нам не жалко.

– Я не знаю, с чего вдруг они ожили, – всхлипнула Василиса. – Видать, Замостье шалить уже начало, а вы тут близко к мосту живёте... Ой, ты меня не слушай! Бред несу... всякий... разный.