Книга Тайны Калинова моста, страница 127 – Валентина Елисеева

– Нет, ты скажи, чёго тебе надо? Олигарха на белом мерседесе ждёшь?! – зло закричал Саша.

– Я никого не жду. Я мёртвоголюблю! – выкрикнула Василиса, убегая в тишину ночи. Во тьме правда прозвучал знакомый демонический смешок? Да нет, померещилось.

– Психопатка! – заорал ей вслед Саша.

И не поспоришь. Всё верно, психопатка. И бредёт она, разумеется, к братскому захоронению, которое имеется в центре каждого города несчастной России. Гражданская война, Великая Отечественная Война, репрессии и Холокост, нашествия иноземных захватчиков обеспечили всю страну памятными обелисками. В свете фонарей Василиса ходила между мраморных плит с длинными списками имён, собирая с них бумажки и скидывая засохшие листья.

– Видишь, не все девчонки боятся могил и зомби по ночам, – назидательно сказал какой-то парень прижавшейся к нему девушке. Та лишь хмыкнула и они пошли дальше, а Василиса тихо-тихо возразила, очищая от мусора последнюю плиту и убеждаясь, что никто под ней восстать не планирует:

– Я боюсь. Я же учёная. Но в этом месте бояться нечего, всё безмятежно спокойно.

– Ты, никак, городские погосты инспектировать взялась? Почему без нас? – несколько обиженно сказали ребята, отыскавшие её в маленьком центре городка по волне магии смерти. – Мы же команда.

– Безусловно. Когда решитесь в моюдеревню приехать, а? С Марой вы уже познакомились, а она у нас самый суровый человек! Её все ученики боятся, никто не рискует в столовой безобразничать, поведение детей за столом – лучше, чем на любом уроке.

Тёмные волны реки Смородины блестели в лунном свете. Василиса обогнула дуб с золотой цепью, на коре которого неугомонный Баюн оставил свежие клоки шерсти, и замерла у кромки воды. Окружающий деревню бревенчатый частокол кончался перед узкой полосой прибрежного песка – здесь уже была граница с тем миром, от которого не загородиться ни забором, ни заклинаниями, ни самой плотной магической завесой. Река манила Василису к себе, зачаровывала игрой бликов света и словно нашёптывала ласковые слова – стандартный эффект, производимый рекой на нечисть любого вида. Смертные инстинктивно боялись реки и правильно делали: для человека путь в Смородину с наибольшей вероятностью стал бы дорогой в один конец. Слишком много магии аккумулирует в себе водораздел между мирами, причём преимущественно – магии смерти, весьма вредной для обыкновенных живых. Зато нечисти магия реки не вредила, а наоборот подпитывала.Русалки, к примеру, частенько заплывали сюда, только от тойстороны реки держались подальше...

– Ты меня ищешь. Я здесь, – вздохнул воздух, овеяв теплом лицо Василисы.

– Знаю. Чувствую. Я изучила биографии всех тринадцатых учителей за последние столетия. И истории всех масштабных прорывов Перехода. Дело не в числе, не в чёртовой дюжине, а в том, что... Во-первых, случайно попавшие в учителя смертные, такие как я, изначально не в курсе особенностей школьных директоров, а именно мы обычно становимся «лишними» учителями. Во-вторых, необязательно быть тринадцатым учителем – несколько раз прорывы происходили и при стандартном количестве школьных учителей. Хоть это, конечно, на порядок реже, чем при назначении в школу тринадцатых чужаков.

«Урождённая нечисть растёт с привычкой жить среди призрачных существ и ей не придёт в голову влюбляться в их представителей, – договорила про себя очевидные выводы Василиса. – Но даже заложенные с детства установки не уберегают от всепроникающего и всевластного чувства любви».