Книга Порочная луна, страница 111 – Си Джей Праймер

— Что ж, это объясняет, почему ты ужасно выглядишь, — замечает она. — Но, похоже, Арес, по крайней мере, дал тебе чистую одежду.

Я резко киваю. Должно быть, так зовут рыжеволосого мудака, который бросил меня в эту камеру, по пути изрыгая всевозможные угрозы нанесения телесных повреждений. Казалось, он особенно любил Эйвери, если судить по его бессвязным обещаниям возмездия за ее похищение, что только заставило меня презирать его еще больше. Не то чтобы у меня было какое-то право ревновать. Все, что было между ней и мной, было всего лишь результатом ее заточения; извращенной игрой, которая зашла слишком далеко.

— Я не собираюсь говорить, что ты не заслужил попробовать собственное лекарство, — продолжает она, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо, — но, по крайней мере, ты смог выбраться.

Я ворчу в знак согласия, снова встречаясь с ней взглядом. Золотой вихрь вспыхивает в ее радужках, сопровождаемый резким ощущением щемления в моей груди.

Черт возьми, почему я одновременно хочу лишить эту девушку жизни и трахнуть ее до бесчувствия?

— Мой папа сказал, что я не его, — выпаливаю я.

Она в замешательстве сводит брови.

— Что?

Я со вздохом провожу рукой по волосам.

— Ты сказала, что это генетическое, верно? Ну, мужчина, которого я считал своим отцом, сказал, что это не так. После того, как я превратился в… это. Так что, я думаю, кем бы ни был мой настоящий отец, он, должно быть, был одним из вас.

Она медленно кивает, покусывая внутреннюю сторону щеки, пока обдумывает моепризнание.

— Это могла быть твоя мама, — предполагает она, пожимая плечами.

— Нет, если только оборотни не умирают от рака.

Она судорожно втягивает воздух, глаза сочувственно округляются.

— Прости, — шепчет она.

Я качаю головой, ворча:

— Это было так давно.

Между нами повисает еще одна долгая пауза, пока я ковыряю кончик ногтя, отслаивая засохшую кровь.

— Знаешь, из-за нее все это началось, — бормочу я. — Когда она была на смертном одре, она начала что-то бормотать о существовании оборотней, и мой отец ухватился за это. После ее смерти он поставил перед собой задачу выяснить правду.

— И ты просто слепо согласился с этим? — спрашивает она, скривив губы от отвращения.

— Он был всем, что у меня осталось. Мы так много переезжали, что я так и не смог ни с кем сблизиться.

Я не знаю, какого черта я вдруг открываю свою душу человеку, держащему меня в плену, но что-то в этой девушке вызывает у меня желание раскрыть свои секреты. Может быть, это просто какая-то врожденная потребность избавиться от них перед моей неизбежной кончиной.

— Зачем ты пришел сюда, Кэм? — спрашивает она, наклоняя голову, чтобы изучить мое лицо, как будто она каким-то образом найдет там ответы. — Ты должен был знать, что добром для тебя это не кончится.

— Я не знаю, — признаюсь я.

Эйвери прерывисто выдыхает, перенося свой вес и отталкиваясь от пола. Она отряхивает шорты, поворачивается, чтобы положить руку на дверную ручку, и оглядывается на меня через плечо. Ее губы приоткрываются, как будто она хочет что-то сказать, но затем она захлопывает рот, печально качает головой и открывает дверь, чтобы уйти.

Как только дверь за ней закрывается, в моей груди зарождается безысходная боль, вызывающая трогательное желание, чтобы она вернулась. Нет никакой гарантии, что она когда-нибудь это сделает. В следующий раз, когда откроется дверь, в нее может войти мой палач, но я воспользовался этим шансом, придя сюда. По крайней мере, я смог получить некоторые ответы, которые искал.