Книга Сны с чёрного хода 2, страница 164 – Алексей Небоходов

Завтра – не через неделю, не когда появится удобный момент, не когда страхи утихнут сами собой, а именно в тот день, который наступит уже скоро, неизбежно приближаясь к ней. Завтра, которое больше нельзя отложить, которое станет точкой, после которой уже не будет возврата к сомнениям и бесконечным колебаниям.

Она купила билет, не испытывая сомнений. Экран телефона отразил подтверждение заказа, как печать на её решении. Теперь всё уже нельзя было отменить, да она и не собиралась.

Весь день прошёл в подготовке, в мыслях, в попытках понять, чего она хочет. Она не могла читать, не могла писать, даже привычная рутина казалась чем—то искусственным, ненастоящим. Ночью сон не пришёл.

Лия не пыталась заставить себя уснуть. В этом не было необходимости. Она просто сидела, укутанная в плед, слушая город за окном. Его ритм был привычным – мерное шуршание шин по асфальту, редкие голоса, далекий звук сирены, раскатистый гул метро, пробивающийся сквозь толщу земли. Эти звуки не тревожили, не раздражали, не требовали внимания, они просто были.

Она вдруг поняла, что её больше не преследуют кошмары, что разум перестал метаться в поисках выхода из лабиринта возможных судеб, что ночи больше не приносят с собой пугающие тени, заставляющие сомневаться в реальности происходящего.

Нет образов, врывающихся в сознание. Нет размытых границ между снами и реальностью. Нет провалов, где она переставала понимать, кто она и в каком времени находится.

Больше не существовало множества разветвлённых путей, бесконечных вариантов развития событий, каждый из которых вёл её к новому витку поисков, новым потерям. Варианты исчезли, осталась одна дорога, одна точка, в которую сужалась её судьба. Мир больше не рассыпался на фрагменты, не перетекал из одной формы в другую. Всё сузилось до одного простого, неоспоримого факта: завтра наступит неизбежно, и в этом завтрашнем дне она будет там, куда ведёт её решение.

Единственное будущее, которое не размыто множеством путей. Единственное, к которому она приближалась без сомнений. Она встретит его в Санкт—Петербурге.

На перроне висел утренний туман, серый и густой, словно нерешительность самой природы перед наступающим днём. Он окутывал всё вокруг лёгкой пеленой, скрываядетали, размывая границы, превращая движение людей в плавные тени, скользящие среди клубов пара. Воздух был влажным, прохладным, пропитанным запахом металла и старого железнодорожного масла, перемешанным с ароматами кофе, который кто—то пил из одноразового стаканчика, и тонким, почти незаметным привкусом угольной пыли.

Гулкий голос диктора разносился над платформой, теряясь в шуме шагов, обрывках разговоров, лязге тележек с багажом. Кто—то прощался, обмениваясь последними словами, кто—то нервно проверял билет, кто—то, стоя у вагона, оглядывался, будто надеясь увидеть среди лиц тех, кто так и не пришёл проводить.

Лия стояла чуть в стороне, держа в руках небольшой чемодан. Он был лёгким, почти невесомым, и не тянул руку привычной тяжестью. В нём не было ничего лишнего, только самое необходимое, словно она впервые в жизни не пыталась взять с собой слишком многое, не пыталась уместить в поездку воспоминания, прошлые версии себя, что—то, что должно было удержать её в привычном. Чемодан был простым, а решение – окончательным.