Книга Злодейка в быту, страница 52 – Мстислава Черная

— Юйлин, я просто беспокоюсь за тебя. И ты не можешь остаться здесь. Как я объясню брату, что не защитил тебя?

Опять⁈

— Дядя, я ценю ваши намерения, но я приняла решение и не стану забирать данное слово назад. Вы не можете ради меня подвергать опасности свой дом. Папе я объясню сама.

— Юйлин…

Злость в его голосе гаснет. Может показаться, что дядя сдается, но мне очень не нравится его взгляд. Какой-то тяжелый, давящий, словно дядя прямо сейчас хоронит остатки родственных чувств. Надеюсь, я ошибаюсь.

Небо окончательно светлеет, только западный край остается темным. Восток окрашивается золотым багрянцем, а значит, деревня проснулась и зрителей скоро прибавится.

Я не могу выставить дядю, а он стоит и молча смотрит на меня. Неужели ждет, что я попрошу помощи и приглашу проверить двор?

Ха!

— Дядя? — окликаю я, умышленно звонко, даже пискляво.

Он вздрагивает, глаза обретают осмысленность, и я понимаю, что сбила его концентрацию, он явно вслушивался в потоки ци. Я притворяюсь, что ничего не поняла, а дядя гасит очередную вспышку злости и скупо прощается.

— Я оставлю тебе пару слуг, Юйлин, не дело жить в грязи, — это больше похоже на укол, чем на заботу.

— Благодарю, дядя.

Пусть уже уйдет. С оставленными соглядатаями я разберусь. И не только с ними. Пожалуй, я знаю, что мне делать.

Я провожаю дядю до пролома в стене и отвешиваю его спине очередной поклон.

Дядя игнорирует мою вежливость и, отдав пару распоряжений, забирается в паланкин. Полог незамедлительно опускается. Я невольно задаюсь вопросом: неужели сидеть в тесной коробке лучше, чем проехать верхом или пройти пешком? Хотя… пешком не по статусу. А вот паланкин — это по-императорски.

А если кто-нибудь из носильщиков споткнется и паланкин опрокинется?

Процессия уползает. Я остаюсь на месте, пока вереница не скрывается из поля зрения. Лишь тогда я перевожу взглядна оставшихся рядом со мной парней. У одного на удивление открытое лицо, миловидное, с правильными чертами, и вид немного наивный. Второй грубее, проще. Кожа давно покоричневела на солнце, обветрилась. Казалось бы, обычный работяга, а вот смотрит цепко.

Именно он первым делает шаг вперед и приветствует меня.

— Юная госпожа, господин Тан передал нас, слуг, в ваше распоряжение. Позаботьтесь о нас, пожалуйста.

О? Дядя рассчитывает, что я их оставлю?

А чем мне их кормить?

Уверена, дядя распорядится каждый день присылать мне завтрак, обед и ужин с кухни — и прощай, самостоятельность, к которой я так стремилась. Действительно странно топать ножкой и при этом уплетать дядины паровые булочки.

— Хорошо-хорошо. Вот, смотрите, часть мусора уже собрана, и от него нужно избавиться.

Так…

Нельзя, чтобы они увидели Шаояна, а значит, демон будет скрываться и караулить мои сундуки.

Ну и ладно. Я достаточно отдохнула, и на свежую голову думается лучше. Вчера я отвергла идею вернуться в ближайший город, потому что чувствовала себя потерянной, расщепленной, чужой. А потом обе части, здешняя Юйлин и иномирянка, слились воедино и появилась нынешняя я. Я цельная, прекрасно себя чувствую, помню свое прошлое. Я могла бы поехать. Но… Бросить сундуки? Везти открыто на телегах?

Сперва следует разобраться, кто на меня охотился.

Остаться в деревне безопаснее, увы. Или нет? Или да?

Сейчас я выдохну и приму окончательное решение. Взгляд цепляется за корзинку. Разве я не оставила ее на полу переднего павильона чуть ли не в центре помещения? Почему она лежит на боку и, главное, пустая?