Книга Телохранитель для дочери генерала драконов, страница 38 – Мария Лунёва

— Под тем деревом, где я тебя нашел, лежит размокший хлеб. Несколько кусков, — он кивком указал туда, где валялась веревка с перерезанной петлей на конце. — Его бросили на землю, а ты не подобрала из гордости. И знаешь, женщина, это было глупо с твоей стороны.

— А ты бы поднял? — спросила из вредности, чувствуя, что задел он некие струны в моей душе, вызывая тихую злость.

— Я? — Он бросил на меня короткий, но весьма красноречивый взгляд. — Я бы руку откусил тому, кто попытался бы это сделать.

Издав короткий смешок, оборотень потянул носом. После, поджав губы, принялся раскладывать мясо по остальным сухарям. В его руках появился холщовый мешок. Именно в него он укладывал приготовленные бутерброды.

Наблюдая за ним, я ела все быстрее, боясь, что больше мне не достанется ни кусочка. В результате снова подавилась.

Сухой хлеб никак не желал продвигаться по пищеводу. Я пыталась сделать вдох, чувствуя, что задыхаюсь.

— Да что же ты, — тихо пробормотал перевертыш и, подобравшись ко мне, ударил по спине.

Не сильно, но это помогло. Хлеб провалился в желудок, и я задышала.

— Пей, девочка. Куда ты так спешишь? Надо будет, я еще одну косулю выловлю, голодной не останешься.

Сделав несколько глотков воды, я все же плюнула на гордость и спросила:

— Ты останешься здесь на всю ночь? Не уйдешь?

Да, я понимала, что он ненавистный мне перевертыш, но в то же время этот мужчина совсем не походил на тех, кого сейчас утаскивали с поляны волки.

И что еще важнее — ему и дела не было до меня. Что не убьет, не покалечит и девичью честь не запятнает — это я поняла.

— Нет, не уйду, малинка. — Он улыбнулся, да так, что у меня щеки вспыхнули от смущения.

— Почему малинка? — пробормотала, смутно вспоминая, что когда-то кто-то уже называл меня так.

Давно, правда. Слишком, чтобы воскресить это в памяти.

— Потому что пахнешь ягодкой, — он поднял руку и провел пальцем по моей щеке. — Малина. С детства люблю этот аромат. Он мне о доме напоминает. Небольшом деревенском. Доме, в котором я узнал, что такое настоящая семья и счастье быть ее частью.

— И поэтому не убил меня, — потрясенно выдохнула. — Из-зазапаха?Он приподнял бровь, улыбнулся и вернулся к костру, ничего не ответив.

Ханым Руньярд

Она так странно смотрела на меня. Не узнала. Это я сразу понял. Но все же... Стало немного обидно. Ведь я всю церемонию во дворе замка Льюиса простоял напротив нее и что, выходит, — даже взглядом не мазнула.

Настолько был неинтересен!

А теперь пристально следит за каждым моим движением. Улыбается так открыто. Страх ушел. Я больше не видел его в ее глазах.

Только те первые мгновения, когда подошел. Хотел сразу перерезать веревку, но вспомнил сестру. У Греты всегда было правило: сначала беги, потом... А потом все остальное. Но сестрица — волчица с сильными инстинктами, а эта девочка... Да я толком и дракона в ней не чувствовал.

Сидела и со слезами на глазах пыталась выбить из пальцев огонек.

Такая ранимая.

Сердце в груди в бешеном ритме зашлось.

Покойника она обыскивала. Видел я следы, как только не надорвалась, тушу такую волочить.

И все же я надеялся, что она поймет, кто я, покричит немного, да и сознается, почему указ императора уничтожила.

А она... Ни тени догадки в глазах.

Я, как ханым, ей точно был не нужен.

Сидит, ест сухарь с мясом, и столько счастья на лице.