Книга Проклятие дня, страница 57 – Елена Сокол

Вот Алис выступает со школьным оркестром, вот получает грамоту, а тут ей покупают щенка. Это Ханси, у него забавно висят уши. А на следующих снимках эта парочка уже неразлучна: гуляют вместе, играют, несутся по полю – она на велосипеде, а пес за ней. А здесь Алис уже подросток: завивает кончики волос, первый раз красится на выступление на сцене. А тут она с гитарой в этой самой клетчатой рубашке, а дальше фото нет. Нет совсем.

Я сглатываю. Откладываю альбом на полку и на ватных ногах добираюсь до дивана. Что бы ни произошло с дочерью хозяйки, не представляю, насколько ей трудно видеть меня в ее одежде.

– Возьми их себе, – раздается за спиной ее голос.

– А…я… – вскакиваю с места. Перехватываю ее взгляд, направленный на электронные часы, которые зажаты в моей руке. Я теребила ремешок, задумавшись. – Я просто…

– Возьми их. – Настаивает она. – Мне они ни к чему, а тебе пригодятся.

– Хорошо. – Отвечаю хрипло.

– Давай, помогу. – Женщина надевает часы на мою руку и застегивает ремешок. – Вот так. Они с будильником. – Ее губы трогает легкая улыбка. – Можно ставить на нужное время, чтобы не опоздать, например, в школу. Вот эти кнопки сбоку, гляди.

– Полезная функция. – Толчками вдыхаю воздух.

Можно спать по десять-пятнадцать минут – так вряд ли кого-то убьешь, а будильник поможет проснуться вовремя.

– Они вибрируют. – Подсказывает женщина.

Ну, тем более.

– Спасибо вам.

– Не за что. – Она отводит взгляд. – А вот тут кроссовки с носками. – Приносит обувь и ставит передо мной. – Вроде должны подойти. – А тут… – Уходит в коридор и возвращается с рюкзаком. – Собрала тебе бутерброды и сложила твою одежду.

– Тяжелый. – Замечаю я, приняв его.

– Резиновые сапоги. – Поясняет она.

– Точно. – Вспоминаю я.

Ставлю рюкзак на пол, натягиваю носки и примеряю кроссовки. Подходят идеально.

– Не давят?

– Нет, очень удобные.

Поднимаю взгляд и замечаю, как женщина смаргивает слезу.

– Спасибо вам. – Говорю я еще раз.

– Угу, – ей трудно сдерживать чувства.

И смотреть на меня больно.

– Нет, я серьезно. – Взваливаю рюкзак на плечи. – Спасибо, что не пристрелили. И за тепло, и за одежду, и за еду – спасибо.

Мне хочется ее обнять, но, боюсь, это будет неуместно, к тому же, доведет ее до слез.

– Береги себя.

Кивнув, я иду к двери. Открываю ее и наклоняюсь, чтобы погладить пса.

– Нея! – Зовет хозяйка.

Я оборачиваюсь.

– Твои деньги в правом кармашке рюкзака.

– Вы очень любезны. – Вздыхаю.

Она дарит мне вымученную улыбку и складывает руки на груди.

Я ухожу.

Ханси провожает меня до края владений, а затем под дружное мычание коров возвращается обратно во двор.

Спустившись к лесу, я продолжаю путь до самой темноты. Также двигаюсь вдоль дороги, стараясь не отклоняться от маршрута. Если устаю, усаживаюсь на камне или бревне, устраиваюсь в теньке и долго любуюсь красотами природы. Иногда мне кажется, что порывы ветра доносят до меня йойк, разливающийся вдалеке над рекой.В его волшебных звуках перемешан шум водопада, пение птиц и заливистый мужской смех.

Где бы ни был Микке, и чем бы ни был занят, он думает обо мне – в этом я уверена. Даже если я не слышу его песни, даже если они мне просто снятся – я ощущаю его присутствие. Нам стоило бы объясниться прежде, чем…

Я вскакиваю.

Не спать! Не спать!

Бегу к реке и умываюсь. Блестящая гладь воды отражает алый закат. Хорошо бы добраться до Моненфлода до того, как силы покинут меня совсем. Возможно, там мне смогут помочь. Возможно, старуха Гили научит, как поступить.