Книга Проклятие дня, страница 100 – Елена Сокол

– Я был дезориентирован! – Взвизгивает Линдстрем. – Я сам не понимал, что происходит! Откуда мне знать, что заставило меня снова стать человеком!

– Он ожил. – Ледяным тоном заключает Асмунд. – Ожил, и это было слишком очевидно, потому я и не смог прикончить его.

– Так почему же не отпустить меня? – Возмущается пленник. – Я все равно сдохну здесь! Ты – убийца!

– Потому, что ты напал на мою племянницу.

– Но я был не в себе!

– Ты прекрасно все осознавал, Арвид.

– Я был должен этой ведьме! Такие уж правила!

– Так что вы собирались с ним сделать? – Прерываю их перепалку. – Сколько собирались держать его здесь?

– Не знаю. Пока все не выясню. – Хельвин пожимает плечами. – Я ждал, что он трансформируется обратно, но этого не происходит. Я возил его кровь на анализ в Гримдаль: с ней все в порядке. Это кровь живого человека, никаких отклонений и странностей в ней не нашли.

Теперь я так же растеряна, как и они оба.

– Потому, что я совершенно нормальный! – Злится Линдстрем. Он пинает лавку. – Я ем, испражняюсь, потею, мерзну! У меня текут чертовы сопли! Ты видел сопли у вурдалаков, святой отец?! Я в любой момент могу подхватить тут пневмонию и снова окочуриться!

– Мне жаль, что ты это увидела. – Устало говорит пастор. – Из-за волнения я позабыл закрыть за собой дверь. Но раз уж ты знаешь, Нея, то прошу понять меня: отпустить его я не могу, убить тоже. Все, что в моих силах – это наблюдать за ним и проводить исследования, чтобы понять, чего ожидать, и как так вышло.

– Тебя посадят, Хельвин! – Не унимается пленник. – Тебя посадят, как только узнают, что ты держал меня здесь! И даже твой братец-полицейский не поможет! Я найду управу на вас всех!

– Трудное положение. – Признаюя.

– Хорошо, беру свои слова обратно! Если ты отпустишь меня, я никому не скажу, что ты делал со мной! Девчонка – свидетель.

– Нет. – Отрезает Хельвин. – Бог- свидетель, я…

– Ах, ты чертов… – И тут на пастора выплескивается брань, равной которой никогда, уверена, не слышали до этого стены божьего храма. – Ну, ты-то, ты! – Теперь он взывает к моей совести. – Как тебя? Прояви сочувствие, будь человеком! Я не видел света уже… сколько, Хельвин? Ну, тебя! – И снова машет мне. – Да вразуми ты его!

– Нужно рассказать все Асвальду. – Говорю я, отводя пастора в сторону.

– Он будет в бешенстве. Зачем? – Морщится он.

– Мне кажется, я знаю, что могло вылечить отца Микке.

– И что?

– Кровь Кайи. – Пожимаю плечами. – Нужно сказать об этом вашему брату и провести исследования. И если я права – женщины рода Хельвинов не так уж и слабы.

– Мне кажется, я все еще слышу, как он кричит. – Говорю, прислушиваясь к стрекоту ночных цикад.

– Это ветер. – Отвечает Асмунд.

Мы прогуливаемся по кладбищу вдоль главной аллеи. Путь нам освещают лишь тусклые фонари. В их свете стебли цветов и верхушки растений, которые покачивает потоками прохладного воздуха, кажутся рябью на мутной воде.

– Нехорошо, что Линдстрем все еще там, в подвале. Нужно что-то придумать, нужно его отпустить. – Я вглядываюсь в линию горизонта. – Скоро светает, а он уже полгода не видел рассвет.

– Мы не можем, Нея. – Еще раз напоминает пастор.

– Я понимаю. Но ведь ты – священник. – Бросаю на него взгляд. – Разве справедливо, что ты причиняешь страдания этому человеку?

– В первую очередь, я – воин. – Объясняет он. На пару секунд его лицо попадает в свет фонаря, и на нем отражается сожаление. – Все мои действия и решения продиктованы лишь моей природой. Слово божье – мой инструмент, мое оружие, храм моей веры.