Книга Сердце тьмы, страница 137 – Елена Сокол

– Эту еще можно вылечить, – говорит он ей.

Она кивает. Медленно подходит к Карин, которую держат вдвоем Ульрик и Ларс. Достает тонкое лезвие и осторожно прокалывает подушечку своего пальца. Почуяв кровь, Карин начинает суетиться и сама подставляет язык.

Цыгане охают, когда она начинает ловить языком кровь и шипеть. Но уже через полминуты Карин заваливается набок и стонет от боли, затем из ее рта идет пена. Ульрик помогает Ларсу ослабить веревки, и женщина падает на газон, сотрясаясь всем телом.

– Нея? – Спрашивает меня седая женщина, отделившаяся от толпы.

Она низкого роста, у нее черные брови, яркая одежда, эффектный золотой зуб в переднем ряду и толстые бусы на шее.

– Да. – Отвечаю я.

– Можно? – И, не дождавшись ответа, она кладет ладонь на мой живот.

Я задерживаю дыхание. Цыганка поднимает на меня взгляд, затем оборачивается и жестом подзывает кого-то. Из толпы выходит высокий чернобровый мужчина со шкатулкой:

– Меня зовут Юрий. – Он открывает шкатулку. – Сара Барнабар оставила кое-что для вас.

Адельгейд резко дергается, но ее крепко держат. По толпе идет перешептывание.

Шагнув к Юрию, я дрожащей рукой поднимаю крышку и заглядываю внутрь, хотя, и так уже знаю, что увижу внутри – сердце. Я услышала, как оно бьется, еще там – на спуске со склона.

– Съев ее сердце, вы сохраните душу и жизнь. – Говорит Юрий. – А после того, как дитя появится на свет, вы знаете, как поступить.

– Я должна его съесть? – Спрашиваю я, глядя на сокращающееся от движений сердце.

– Немедля. – Кивает он.

Адельгейд издает дикий крик, пытаясь вырваться. Толпа волнуется.

– Ну же. – Торопит Юрий.

– Но я превращусь…

– И сможете произвести дитя на свет.

– Хорошо.

Я достаю холодное белое сердце из шкатулки и оглядываю собравшихся. «Сделай это», – кивает мне Бьорн.

Адельгейд скалится, и ее все труднее сдерживать. Карин уже пришла в себя и сидит на траве. Ульрик, Сара, Анна, Кайя – все здесь, и все смотрят на меня в ожидании.

Сглотнув омерзение, я вгрызаюсь в сердце ламии. А она падает, визжа и беснуясь. Жую, не глотая, и кусаю снова, стараясь не думать о том, какое оно на вкус, чтобы меня не вырвало. Адельгейд издает предсмертный крик такой силы, что от него закладывает уши. Я откусываю еще кусок,и… она падает замертво.

И десятки черных воронов в тот же миг налетают на ее тело, чтобы разорвать его на части.

Эпилог

– Так, выходит, ты тоже Сара Барнабар? – Говорю я, устраиваясь на качели во дворе дома Хельвинов.

Вокруг лежит снег, дует ветер, поэтому приходится кутаться в воротник пуховика.

– Выходит, так. – Деловито отвечает она.

– Ты уже привыкла к тому, что они вместе? – Спрашиваю я, когда в окне мелькают фигуры Анны и Асвальда.

Сара поднимает взгляд и морщится, увидев, как Хельвин обнимает ее мать за плечи.

– Когда-нибудь привыкну. Хорошо, что она вообще, знаешь ли, определилась. Вот этот период, когда мой папочка с Асвальдом попеременно ухаживали за ней, соперничая друг с другом, он мне вообще не понравился. К тому же, у Юрия в России семья. А Хельвин… Хорошо, что Хельвин закрыл для себя вопрос с наследником: я бы не вынесла, если бы потеряла мать – даже ради появления на свет одного прехорошенького дхампири. – Сара поворачивается ко мне. – А ты? Ты уже привыкла к тому, что станешь мамой?

– До сих пор не верится. – Признаюсь я, прикладывая ладонь к животу. – Но Бьорн очень рад, он буквально светится от счастья.