Книга Трудности перевода с драконьего, страница 60 – Марина Ефиминюк

— Потому что она попросила, — запросто признался он.

— Посол Риард, ты безнадежен. — Неодобрительно поцокав языком, я поднялась с кресла. — Ты клялся кейриму, что готов обратиться вместе с Эмрис в пепел. Скажи ей об этом или за три года успел подзабыть?

В воцарившемся молчании раздалсящелчок опущенной дверной ручки, и за моей спиной раскрылись высокие двустворчатые двери. Кейрим вернулся. За его спиной на почтительном расстоянии в пару шагов остановился секретарь и несколько советников. Видимо, встречу решили продолжить в кабинете.

В первый момент взгляд владыки, тяжелый и ледяной, пригвоздил меня к дубовому полу. По-видимому, именно так он обычно смотрел на своих советников, когда был крайне раздражен. Однако секунду погодя лицо разгладилось, темные глаза потеплели.

— Не ожидал увидеть вас, дорогая супруга, — солгал он, заставив меня насмешливо изогнуть брови, и повернулся к советникам: — Уважаемые рейнины, возьмем перерыв на полчаса.

Кажется, присутствующие облегченно выдохнули. Один из советников, прежде чем уйти, и вовсе кивнул мне с благодарностью. Ашер замешкался, но, получив от брата наказ вернуться со всеми, тоже вышел. Створки тихо сомкнулись. Мы остались вдвоем.

Не произнося ни слова, владыка открыл замаскированную под стенную панель дверь и исчез в тайном проходе. В большом недоумении я ждала, когда он вернется.

— Ты идешь? — позвал по-простому.

Первое, что я почувствовала, остановившись на пороге, — едва уловимый горьковатый запах одеколона Зорна. Комната для отдыха оказалась небольшой, холодной и залитой светом. Из окна, занимающего почти всю стену, открывался вид на внутренний двор, где по утрам проходили тренировки стражей. Владыка устроился на диване с деревянными подлокотниками, сложил ногу на ногу.

— Ты действительно выставил всех, чтобы узнать, что я люблю цветные чулки? — насмешливо спросила я.

— Плюс один слиток в твою сокровищницу, — невпопад ответил он.

— Ненавижу мерзнуть, — ответила я первое, что пришло в голову.

— Это мне известно, — заметил он. — Будешь стоять, как будто урок отвечаешь?

Я нацелилась на кресло с высокой спинкой, но Зорн кивнул на место рядом с ним. Спорить не стала, устроилась в уголочке. Диван оказался на удивление комфортным, а я отчего-то приготовилась елозить, как на парковой скамейке.

— Что еще? — Владыка устремил на меня сосредоточенный взгляд, протянул руку и аккуратно, едва касаясь кончиками пальцев, заправил мне за ухо непослушную рыжую прядь волос. Вообще, прикосновения в тесной комнате были против любых правил и договоренностей,но вместо того, чтобы его осадить, я прокомментировала:

— Рыжие волосы мне достались от матери. Я ее плохо помню, но отец говорил, что мы на одно лицо.

— Я видел ваш семейный портрет, — дал Зорн понять, что факт ему известный. — Расскажи что-то, о чем знаешь только ты.

— Мне нравится арбуз с солью, — заявила я и, заработав неодобрительный взгляд, проворчала: — Что за осуждение? Заметь, мне хватило такта не кривиться, когда ты ел мясо с кровью. От соли арбуз, между прочим, кажется слаще.

— А что-нибудь стоящее ты мне расскажешь?

— Моя первая любовь — родолесский художник Янгель Подлунный, — призналась я, и взгляд владыки неожиданно похолодел. — Засчитывается?

— Вполне, — сухо уронил Зорн и после паузы спросил: — Что тебя в нем привлекло?