Книга Трудности перевода с драконьего, страница 23 – Марина Ефиминюк

В хозяйское крыло, где и находилась нужная гостиная, меня провожала Ренисса. По устеленному ковром коридору я не шла, а маршировала и мысленно считала шаги то на одном языке, то на другом. Почти перестала беситься, как столкнулась с кейримом собственной персоной, куда-то направлявшимся в окружении нескольких незнакомых драконов, видимо, советников.

Горничная мгновенно отошла к стене, сложила руки в замок и опустила голову. Советники дружно поклонились и отодвинулись на шаг. Возникло ощущение, что вокруг нас с владыкой образовалось свободное пространство. Здесь, в широком коридоре, я отчего-то остро ощутила, насколько сильно он превосходит меня в росте.

— Что тебя привело сюда,Эмилия? — поинтересовался Зорн, явно не ожидавший вторжения на свою территорию.

— Сюда меня привел добрачный портрет, — изобразив улыбку, ответила я. — Но раз мы встретились, то позволь задать вопрос.

— Не стесняйтесь, вайрити Власова, — согласился он.

— Ты решил завесить моими портретами дворец? — перешла я на родолесский, который всегда считала идеальным языком для претензий. — Чем тебя не устроили два предыдущих?

— Плохие, — спокойно ответил он.

— Емко, — через паузу призналась я. — С другой стороны мы можем рисовать до свадьбы, и портрет все равно будет добрачным. Больше не отвлекаю тебя от важных дел, кейрим Риард. Теплого ветра твоим крыльям.

— Ты вызвала меня на поединок в эграмм, — вдруг проговорил он вместо того, чтобы попрощаться и действительно отправиться дальше управлять дождливым Авионом.

— А ты не ответил, — напомнила я, что фигура по-прежнему одиноко стояла на доске.

— Хочу видеть твое лицо, когда в финале ты перевернешь замок, — явно меня подначивая, пояснил Зорн.

— Или свой замок перевернешь ты, — хмыкнула я.

Третья попытка нарисовать портрет увенчалась успехом! Собственно, от предыдущих двух он отличался разве что реалистичностью. В брюнетку художник меня не превратил, цвет глаз не поменял и пять лет не скосил. Понятия не имею, что владыка узрел в этом портрете, но именно его выставили на треноге в родовой галерее Риардов.

О том, что картина уже в семейной экспозиции, мне донесла сваха, и я из любопытства отправилась поглазеть. В итоге и, стоя перед портретом Зорна, внимательно изучала его резковатые, аристократические черты и серебристые полоски в темных волосах, на портрете аккуратно распущенных до плеч. Пряди появлялись у всех драконов после превращения во вторую ипостась, цвет для меня оставался загадкой. Возможно, он был как-то связан с драконовой мастью.

— Эмилия, я тебя искала! — прозвучал голос Эмрис, заставивший меня оглянуться через плечо. — Горничная сказала, что ты в галерее.

Стремительной походкой супруга Ашера, заметно загоревшая на южном солнце, пересекала зал.

— Хотела поздороваться и поблагодарить за сладости, — объявила она.

— Ашер сумел убедить тебя вернуться? — мягко спросила я.

— Отец сказал, что некрасиво уезжать перед свадьбойкейрима, — вздохнула Эмрис и кивнула в сторону портрета, с которого этот самый кейрим смотрел прямым, пронизывающим взглядом. — Я только-только из портальной башни. Давай выпьем кофе. Голова после перемещения трещит!

По дороге в гостевое крыло она рассказывала, какая чудесная погода стоит в Хайдесе, теплая и почти летняя. Авион за последние две недели полностью сдался осени и в предчувствии неизбежного увядания стремительно наряжался в золотые и багряные одежды. Прозрачный воздух пах дымом костров и холодным озером. Вода потемнела, в ясные дни покойная гладь переливалась бликами, словно в ней тонули искры остывающего солнца. Окрестности замка были по-колдовски красивы, и я ловила себя на том, что невольно влюбляюсь в местные виды.