Книга Трудности перевода с драконьего, страница 103 – Марина Ефиминюк

До дворца новости добрались быстрее, чем я сама успела их переварить, и нас встречали со скорбными минами. Ренисса умудрилась пустить слезу, а Тиль поинтересовался, как поступить с оставшимися картинами. Прозвучало так, будто он с обеспокоенным видом просил написать завещание. Едва справилась с соблазном завесить гениальным родолесским искусством коридор перед кабинетом мужа.

Вечером Эмрис с письмом в руках ворвалась в библиотеку, где я пыталась собраться мыслями в компании безопасных словарей и манускриптов на древнем рамейне.

— Зорн непреклонен! — воскликнула она и потрясла исписанным листом. — Завтра съезжу в Сад камней и попрошу о милости у каменных кейримов. Поехали вместе, тебе тоже надо.

— А мне-то зачем? — не поняла я.

— Попросишь примирения с мужем.

— Вряд ли каменные кейримы обрадуются, когда меня увидят. В прошлый раз все закончилось печально, — призналась я, с содроганием вспоминая, как разрушила половину усыпальницы и заблудилась в четырех лестницах.

На следующий день Эмрис, одетая в пальто с меховой опушкой и с длинными бусами из неровных мраморных камушков на шее, вновь возникла в библиотеке. Она заявила, дескать, покасобирала камушки для ожерелья и строила пирамиды на удачу, поняла, что муж прав.

— Мы можем просто покинуть дворец, — пояснила она, в чем именно прав Риард-младший. — Зорн не станет подрезать крылья родному брату, если Ашер выберет не его, а свою собственную семью. Он нас просто отпустит. Кейрим предупредил, что ждет нас на разговор.

Он вернулся из Блоквера затемно, но в покоях появился только к полуночи. Я сидела с книгой перед зажженным камином и прислушивалась, что происходит на мужской половине. Наконец в тишине послышался его голос с хрипотцой, и у меня словно защекотала под ложечкой. Должно быть, Зорн отпустил слугу.

Стараясь побороть волнение, я досчитала до пяти, отложила книгу и поднялась с дивана. Дверь в смежные спальни была приоткрыта, проникающий свет отпугивал царящую на моей половине темноту.

Я тихо приблизилась к дверному проему и увидела Зорна, стягивающего рубаху. Он оглянулся через плечо и, отбросив снятую вещь на кровать, двинулся в мою сторону. Торс был прекрасен, улыбка на устах — милой, и на секунду возникла дурная мысль, будто он сменил гнев на милость.

Муж приблизился, протянул руку и закрыл дверь перед моим носом. Вспыхнул алым цветом контур замочной скважины. Щелкнул два раза замок, ключ от которого нам по-прежнему не выдали.

— Ты еще стулом подопри, — с раздражением выдохнула я и громко постучалась.

Зорн открыл и, сложив руки на груди, произнес:

— Я знаю, что ты хочешь сказать, Эмилия. На твоем месте, я бы хорошенько подумал.

— Ты обещал мне партию в валлейские шахматы, — напомнила я о времени «до ссоры». — Сыграем?

— В такой час? — Он явно не ожидал подобного предложения.

— У тебя другие планы? — Невольно копируя его позу, я сложила руки на груди.

Владыка молча распахнул дверь пошире. Путь в его спальню был свободен и прямиком шел к широкой кровати. Со стены на меня щерилась нарисованная бестия, и возникало смутное подозрение, что картина отражала скрытые под невозмутимостью эмоции владыки.

— В библиотеке, — уточнила я.

— Постой-ка. — Он усмехнулся. — Встреча на нейтральной территории, короткие фразы и уверенный вид. Подумал было, что ты захотела проиграть пару золотых слитков под родолесский бренди, а меня ждут серьезные переговоры. Ты хорошо к нимподготовилась, Эмилия?