Книга Таверна «Лапы и хвост», страница 44 – Александра Шервинская

Не знаю, зачем я решил оглядеться повнимательнее, но лучше бы, наверное, я этого не делал: совсем недалеко от меня над водой виднелся очень характерный треугольный плавник. Вот только этого мне не хватало! В этих водах кто только ни водится, в том числе и здоровенные тёмно-серые тумунги – достаточно крупные морские хищники, по слухам, не брезгающие и людьми в качестве продукта питания. К тому же говорили, что они как-то магически усовершенствованы, поэтому могут плавать и в не очень солёной воде. А жаль…

Стоило мне об этом подумать, как совсем рядом с моим «плотом», казавшимся теперь совсем хлипким и ненадёжным, из воды высунулась вытянутая морда с равнодушными круглыми глазами и пастью, полной острых треугольных зубов. Вот зачем этой зверюге их столько?

Тумунга – а это была именно она – исчезла и тут же вынырнула с другой стороны, словно намекая мне на то, что никуда я от неё не денусь, типа «кушать подано».

– Не ешь меня, а?

Зачем я это сказал вслух, я ни тогда, ни потом объяснить не мог, видимо, святая Бенедикта решила, что я таким образом хочу избежать семейных уз, возмутилась и решила настоять на своём.

– Чего это? – неожиданно спросила тумунга, выныривая в опасной близости от плота и глядя на меня с подозрением.

Я так изумился, что не сразу вспомнил, а когда сообразил, то с трудом удержался от восторженного вопля. Семейный дар! Даттоны всегда умели понимать язык животных. И я ещёсмел называть эту способности никому не нужной?!

– У меня дело важное, – сглотнув и стараясь не смотреть на зубы тумунги, сообщил я, – мне обязательно до устья добраться надо.

– Зачем? – хищник задумчиво клацнул челюстями, а я подавил желание застонать от страха.

– Поместье проведать, – подумав, признался я, – стоит заброшенное уже второй год.

Тумунга с некоторым сомнением посмотрела на мой плот, потом перевела взгляд глаз, напоминавших пуговицы от камзола, на устье и зачем-то хлопнула хвостом по воде, окатив меня с ног до головы и чуть не перевернув моё неустойчивое плавсредство. Потом оглянулась на бодро приближающуюся бурю.

– Далеко, – сообщила она мне, – не успеешь. А у меня ужин скоро…

– Рад за тебя, – я нашёл в себе силы улыбнуться, – а ты мне не поможешь до берега добраться побыстрее? Тогда и на ужин не опоздаешь, а?

– Я и так не опоздаю, – расхохоталась зверюга, демонстрируя кинжально острые зубы, – но ты странная еда, говорящая…

– Мои предки все умели разговаривать с животными, – поделился я информацией, – это наш дар, семейный. И, знаешь, я вот думаю, что нас – ну, тех, кто умеет разговаривать с животными – не едят. Мы слишком ценный ресурс.

– Мне не очень нравится твоя мысль, – тумунга нырнула, игриво качнула мой и без того не слишком прочный плот, и высунулась с другой стороны, – но то, что ты хотел сказать, я поняла.

– Ну так я поплыву тогда, да?

Я махнул рукой в сторону такого желанного берега. Демон с ними, с камнями, я даже на них согласен, переживу как-нибудь. Если подумать: синяком больше – синяком меньше, какая, в общем-то, разница?

– Жалко тебя отпускать, – помолчав, доверительно сказала мне тумунга, – тут ведь и поговорить не с кем. Рыбы – существа безмозглые в большинстве своём, кракен спит всё время, хотя так-то он очень эрудированный, ты не думай. Может, как-нибудь выплывешь вон туда, – тут она показала плавником на торчащую вдали от берега и непонятно как появившуюся там одинокую скалу, – позови меня, и я приплыву, если не слишком далеко буду. Поговорим, кракена позовём, обсудим что-нибудь важное и интересное. Как тебе такая идея?