Книга Дом грозы, страница 53 – Ксюша Левина

Тогда Хардин взял ее за плечи, подвинул в сторону и пошел дальше.

— Не сдашь меня? — Она не смогла промолчать, но Хардин даже не дрогнул и не обернулся.

Ей, собственно, было все равно, но почему-то стало интересно, что он ответит.

— Кто-то что-то сказал? Нет… показалось.

Хардин повел себя так, будто ее вообще не существует, и Нимея почувствовала себя ничтожной. Он ушел, а ее поймали и притащили к родителям. Она улыбается своим мыслям. Хардин задумывается на пару секунд, выронив колос.

— Ты странно на меня реагируешь, — вздыхает Нимея, но ответ ей не особо важен, так что почти сразу продолжает: — И я уверена, что у тебя вот так ничего не получится.

— Ты определенно стала милее после того, как выпустила пар. Может, нам стоит регулярно устраивать спарринги?

— Этот бессмысленный диалог уже затянулся, может, не стоит его продолжать?

— Может, стоит говорить почаще? Сблизимся? Обсудим бывших?

— Может, ты заткнешься?

— Может, выйдем на новый уровень и ты покатаешь меня на спине по лесу?

— Закрой. Рот. Хар-рдин.

— Не мешай. Мне. Тренироваться.

— Черт, да какая это тренировка? Ты просто пялишься на пшеницу! — Нимея всплескивает руками, на секунду выпустив руль, и Фандер дергается к нему, но Нимея недоуменно морщится. — Не надо меня подстраховывать! И выбрось долбаную пшеницу в окно. Магия времени так не работает.

— Так расскажи мне, давай! Как она работает? Как это было?

— Я не знаю как, — почти беззвучно произносит Нимея, и, чтобы ее услышать, Фандеру приходится следить за губами. Она чувствует это, морщится, дергается иповышает громкость на пару тонов.

— Знаю только, что сначала пробуждается кровь. Что-то должно стать катализатором, ты ни с чем это не спутаешь. Энграм не говорил, как это было, он не помнит. Омала считает, что он не смог контролировать себя и отмотал время вспять, с ней такое бывало. Когда… — Нимея замолкает, сомневаясь, что это можно рассказывать.

— Ну? — торопит Фандер. — Да брось, она не могла рассказать тебе что-то, чего я не знал, или…

— Омала говорит, что иногда, когда что-то шокирует ее или вредит ей, она потом ничего не помнит. По ее словам, первое пробуждение крови чаще всего болезненное. Но она не уверена, ей сравнить не с кем. Когда ее муж был не в духе… — Нимея замолкает, потому что подумала, что уместнее было сказать «твой отец», но язык не поворачивается, — она обнаруживала на себе ссадины, но не могла вспомнить, откуда они. И эти провалы в памяти точно не из-за ударов по голове. Вроде как это одна из фишек магии времени. Мозг первый реагирует на опасность и бессознательно отматывает время вспять. А чтобы потом залечить тело, приходится снова это делать, только теперь осознанно.

— Залечить… тело? Хочешь сказать, что папа бил маму? Ты этохочешь сказать? — Нимея отвлекается от дороги, немного сбавляет скорость.

Она выпустила пар и теперь пуста, почти уравновешенна, а вот Фандер кипит. Это даже успокаивает, будто Нимея может принять его злость и пропустить через себя. Так здорово быть не единственной истеричкой в машине.

Фандер бледнеет так быстро, будто сейчас упадет в обморок, и можно было бы и вовсе остановить машину, но он не стоит таких усилий. О чувствах этого человека Нимея раньше не думала. И все-таки ее сердце не на месте.

Год или полтора назад она так впечатлилась рассказами Омалы о семейной жизни в доме Хардинов, что всю ночь просидела с ней, борясь с подступающими слезами. Возможно, в тот день она решила, что эту женщину не бросит. А наутро миссис Хардин поправила прическу, припудрила лицо и пошла дальше изображать аристократку.