Книга Дом грозы, страница 136 – Ксюша Левина

— Шутишь? Это миф. Лично я в жизни не встречал такого траминерца, который бы серьезно говорил с… кустом розы.

Роза же тем временем становится совсем зеленой, обрастает листьями, и на ней распускаются цветы.

— Между прочим, она жила тут еще задолго до твоего отца, Брайт. Она очень древняя и просит уважения, — ухмыляется Фандер. — А еще ей не хватает магния.

— Это ты мог понять и по цвету листьев, — закатывает глаза Теран. — Нас этому учили еще в школе на этих дурацких уроках ботаники. Ну и превратить сухие ветки в зеленые тоже проще простого.

— И ей не нравится, что Брайт выливает в нее остатки кофе…

— Эй! Я ее так удобряю.

— А Рейв — воду после того, как вымоет свои склянки после варки зелий.

Брайт и Рейв переглядываются. Фандер обламывает сухие ветки, и роза отряхивается, как мокрая собака, сбрасывая с себя желтые листья и лепестки трех несчастных цветков.

— Как ты этому научился? — требовательно бросает Лис.

— Просто попробовал.

— Вот так просто? Да ладно.

— Не просто, наверное… дело в вере. Я поверил, что получится, и подошел к этому делу с абсолютным добром.

— Как, черт возьми, можно всерьез так рассуждать про это? Фандер, это чушь. Ну не первый же ты был добр к лесу и очень сильно верил! Говори, что ты используешь? Какой-то артефакт связи с кустами роз? Новые заклинания? Ты снова принимаешь токсин?

— Нет… говорю же, магия земли — она про добро. Абсолютное. Ее нужно принять. И я уверен, что не единственный это умею, просто… быть может, мы никогда не общались с теми, кому интересна простая болтовня, а не абсолютная сила? Ну знаете… мы не так давно могли рощи выращивать и раскалывать тектонические плиты. А теперь годимся разве что в садовники. Нимея мне сказала, что Энг не смог принять в себе мага времени. Так вот, я думаю, что к земле это относится даже в большей степени, нам нужно признать, что мы не никчемные. Мне даже понравилось быть магом земли. И я не думал о чем-то злом, применяя магию, земля питается эмоциями. Сейчас я просто сел и поговорил с розой, ничегоне требуя взамен. Мои намерения были чистыми.

— А о грязномее попросить нельзя? — сально ухмыляется Прето.

— Скорее всего, нельзя, — вздыхает Фандер.

Хардин прикладывает к земле ладони и снова что-то шепчет. Судя по реакции окружающих, лишь Нимея видит в этом нечто прекрасное: она единственная улыбается, пока остальные закатывают глаза.

— В добряки записался, — морщит нос Бэли. — Это тебя тюрьма исправила?

Фандер отвечает не сразу. Из черной почвы к нему в руки перетекает еле заметным потоком энергия, она всасывается по линии вен в кожу, концентрируется под ладонями.

— Ты можешь ее как-то использовать? — шепчет Нимея, боясь спугнуть момент.

— Понятия не имею, мне только что пришло в голову спросить о силе. Но знаешь… помнишь, я говорил, что, пока говоришь, голова кружится?

Нимея кивает.

— А вот сейчас мне, наоборот, полегчало. Меня будто кто-то полечил, и все, что я потратил на твое лечение, мне вернулось. Я мотал время, тратя энергию, а теперь я снова полон сил.

Его лицо разглаживается, и сходят синяки под глазами. Пропадают следы усталости.

— Это все какая-то чушь, вот что я скажу. Молодец, Хардин, красавчик-добряк! — Бэли встает из-за стола и поворачивается к мистеру Нока. — Вы доели? Готовы идти к себе?