Книга Проклятие Айсмора, страница 210 – Ольга Зима, Кира Гофер

Между свай по каналу, когда-то именовавшемуся Главным, плыл к берегу, покачиваясь и тесня собой обломки, большой сундук. Его выбросило из кабинета на втором этаже, когда рухнула стена, обращенная к городу. Волны и лодки жителей, пытающихся спастись, толкали сундук, крутили, путали, стремились утопить, но он выворачивался, не иначе прихватив себе это умение от бывшего хозяина. А когда все стихло, течение само направило сундук к земле.

Навесного замка на нем не было, и оттого он грозился распахнуться всякий раз, когда запрокидывался. От удара о последнюю в линии черную, отпиленную еще со времен прошлогоднего наводнения, сваю, сундук совсем завалился набок, черпнув воды. Крышка его лениво легла на волну, и содержимое всколыхнулось. Мягкие дешевые бумаги, вылетевшие в первую очередь, размокали и расползались лохмотьями. Несколько же листов хорошей восточной работы поднялись изнутри и неторопливо пошли по водной глади к побережью. Они спокойно доплыли до самого берега, где согревались у костров те, кто пережил гибель города. Чернила на плотных листках держались долго, и люди, видя качающиеся на воде бумаги, могли бы с легкостью разобрать, что хранилось в сундуке господина винира и о чем ему столь тщательно и подробно доносили городские прилипалы.

Но доносы были нужны оставшимся без крова обитателям Айсмора в последнюю очередь, пусть даже человек, о котором шла речь, уцелевшими айсморцами нынче почитался за самого сильного, самого смелого и самого главного. Его старательно высматривали люди у костров; следующие за ним городские стражники ловили каждое его слово и торопились исполнить.

Бэрр-мясник, Бэрр-цепной-пес-винира, Черный человек — как только ни называли его в Айсморе! Но нынешним утром, когда он вышагивал по берегу и командовал поверхмокрых голов, кому за что взяться и что куда пристроить, его называли только по имени — Бэрр. Старые прозвища слетели с него, словно сгорев вместе с городом, новые еще не прозвучали.

Многие смотрели на него, а многие высматривали родных и близких. Многие погибли от воды, огня и нападения разбойников.

Камилла отчаянно вглядывалась в людей, но так и не смогла увидеть супруга. Отмахнулась от Ульриха, обутого в чужие и очень дорогие сапоги.

Ее платье с золотым шитьем привлекало внимание большее, чем она сама, потерянная, дрожащая. Проходивший мимо пожилой айсморец сорвал с себя теплый, длинный плащ с меховым подбоем, накинул на ее плечи и пошел дальше. Этот жест произвел странное впечатление на Камиллу. Она закрыла лицо руками, опустилась на песок и разрыдалась.

На Ульриха поглядывали без особой приязни. Он пооглядывался, да и бросился в ноги Бэрру. Принялся причитать, как винир, боясь угроз корсара, которого сам же и нанял, уехал, а секретаря столкнул с лодки, а следом слетела мандаринка, а он ловил-ловил, а она не давалась, как сам жив остался, неизвестно, а он еще до суда обо всем знал! И что винир хотел город извести ради памятника себе любимому, и что Бэрр — король, тоже знал!

— Пусть катится вслед за виниром, — недобро отозвалась тетушка Фло.

— Не выгоняйте меня-а-а! — заорал бывший секретарь во весь голос.

Бэрр оттолкнул Ульриха.

— Пусть остается, — осторожно положила ладонь на его плечо Ингрид. — Убьют же глупого.

Бэрр кивнул неохотно, и Ульрих отполз, растворился где-то позади.