Книга Алтарь для Спящего бога, страница 133 – Аня Кузнецова

– Мир жаждет равновесия. Жизнь за жизнь. Смерть за смерть. Ты не остановишься, а он не будет молить о прощении, – Айне опустила глаза, не желая, чтобы Альгар видел её слёз. – Иногда я вижу будущее. То одну ниточку, то другую. До вчерашнего дня они все были белыми, безликими,а теперь налились серебром. Они пришли в движение и сплетаются, образуя канву, но смысл её от меня ускользает. Лишь одно я могу тебе сказать…

Она вскинула голову и упрямо посмотрела на Альгара.

– Если я пощажу его?

Медленный кивок и тихая мелодия монеток рассыпалась по сараю.

Ей страшно. Потяни за эту нить и узнаешь всё сам. Негоже человечке перечить Богу.

Альгар усмехнулся: то ли своему внутреннему голосу, то ли самой ведьме.

– Не утруждайся, Айне. Мне не надо знать будущее, чтобы предугадать свою судьбу. Нить в руках А нить Пряхи свидетельство сделанного выбора, не более. А будущее, видимое тобой – просто один из возможных вариантов. Ни ты, ни я, ни даже Пряха не знаем, какой выбор станет тем единственным, что спасёт и вернёт утраченное, – он прикрыл глаза и добавил. – А утраченное не вернуть, как бы все мы не хотели. Прощай Айне, и пусть вы будете счастливы.

Он развернулся и вышел наружу, всё ещё сомневаясь, что поступает верно.

Был ли это тот самый выбор, о котором говорила Пряха? И откуда Айне знает её? Неважно. Альгар поступил так, как считал верным. Он не простит, не забудет, но и мстить не желал. Хватит с них со всех этого проклятого чувства. Именно в тот момент, смотря на Айне и Мартала, Альгар окончательно понял, что чувствует Эрия, глядя на него. От этого во рту стало горько, а на сердце тяжко.

Не забудет и не простит. Всей жизни не хватит, чтобы вычерпать этот колодец отчаянья и боли до дна. Никому из них.

.

Гленна вернулась в дом Агафьи. Всю дорогу Кома выглядел так, словно готов был вот-вот накинуться на любого проходящего мимо. Едва они оказались в отведённой им комнате одни, Гленна собрала всю решимость и самым суровым тоном сказала:

– Мне надо осмотреть твои раны. Вчера их никто не обработал.

Кома внезапно улыбнулся, словно ожидал услышать совсем другие слова. Резко подошёл и крепко обнял.

– Не переживай так, – тихо сказал он, обдав горячим дыханием макушку. – Всё уже зажило, почти следа не осталось. Но мне радостно, что ты так обо мне заботишься.

Он вдруг напрягся, как-то странно хмыкнул и заглянул ей в глаза.

– И совсем не болит? – Гленна едва смогла услышать собственный голос за стуком сердца.

– Совсем, – он продолжал улыбаться. – В последние дни случилось слишком многое. Тебе надо отдохнуть.

– Надо.

Он долго и неотрывно смотрел ей в глаза, то ли ища какой-то ответ, то ли любуясь.

– Останешься? – Тихо спросила Гленна, удивляясь собственной смелости.

Но Кома медленно покачал головой.

– Это был сон. Ведение, что исчезло в непроглядной зимней ночи. Ты сама попросила оставить это там. Так, пусть там оно и останется. Я не тот мужчина, что может дать покой и благость, а иного я тебе не желаю.

Отпустил, развернулся и выскочил прочь из комнаты, словно желал убежать.

– Зимние ночью бывает светлее дня, – прошептала она.

Гленна опустилась на кровать, не зная, куда себя деть. Дрожали руки, кружилась голова, а сердце сжималось от неясной боли. Когда-то такое уже было с ней. Внезапная дурнота, усталость и рассеянность.