Книга Жениться по любви, страница 52 – Хильдур Бок

— Благодарю, — ответила Елена, сделав шутливый книксен. — Но я обещала своим детям прогулку, а нашим маленьким работникам из приюта — что приведу к ним настоящую морозную магессу, чтобы она помогла им построить горку. У меня после этого просто не останется времени, чтобы привести себя в порядок должным образом.

Обе дамы из Волчьей Пущи глянули на неё изумлённо (отказаться от поездки на бал?!), дорогой супруг — с горячей благодарностью, барон только хмыкнул, а его сын проворчал себе под нос, но вполне отчётливо:

— Да я бы тоже лучше… на горку.

Георг настоял, что первым свидетелем будет он сам — на правах главы семьи, а Аделаида (наверняка по его приказу) попросила об услуге какую-то из своих кузин. Которая, разумеется, тут же разнесла скандальную новость по всему городу: младший брат барона Волчьей Пущи удочерил девчонку из семьи суконщиков! Никаких торжеств по этому поводу не устраивали, просто пришли вечером — возможно, совсем и не по этому поводу, а просто в гости — незабвенный Рутгер Вебер с супругой и его шурин с фавориткой и с детьми. Мелиссе подарили целую стопку книг, деревянную фигурку мантикоры со зловеще поблёскивающими зелёными глазами из какого-то прозрачного камня и в надетом на манер ошейника ожерельице размером как раз по детской шейке. Впрочем, Мелисса, расцеловав и матушкину подружку, и её супруга, и брата (с фавориткой Алекса Меллера она только поздоровалась, причём довольно прохладно), заявила, что Коре — да, её будут звать Кора! — ошейник гораздо нужнее, так что пусть она и носит.

— Это ваша работа? — спросил Ламберт слегка болезненную с виду, то и дело покашливающую веберовскую супругу: порезы на левой руке были уж очень красноречивы. — И дракон, который стоит у нас над камином? Как живые оба… — Что это как-то странно для женщины — увлекаться резьбой по дереву, он говорить не стал. Она такого, наверное, уже до мозолей на ушах наслушалась.

— Должно же быть что-то для души, — словно оправдываясь, сказала она. Да, похоже, ей то и дело выговаривали, что неприлично супруге состоятельного ткача, дочери не менее состоятельного бакалейщика возиться с деревяшками, точно какому-то столяру.

— Конечно, должно, — буркнул её супруг. — И я сто раз тебе говорил: плюнь ты на этих идиотов. Сами ничего, кроме своих пыльных мешков, не знают и знать не хотят, вот и тянут тебя за собой. — Он тряхнул головой и сказал, уже обращаясь к остальным: — Прошу прощения, старые мозоли.

…Но несостоявшиеся торжества — это одно, а к двум самым важным старым грымзам девочку всё-таки пришлось свозить: родственницы, мантикора их заешь! Могут со временем пригодиться. Сам Ламберт по этому поводу не переживал: манеры у Мелиссы Ферр, ныне сиры Мелиссы из Волчьей Пущи, были получше, чем у Дианоры. Это своего «гоблина в юбке» он бы не рискнул вот так взять и представитьтётушкам, а за приёмную дочь можно было не бояться. Ну, это он так думал. Супруга, оказывается, считала иначе.

— Мелисса, — сказала Елена, откровенно нервничая (к нескрываемому злорадству Аделаиды), — очень тебя прошу, молчи. Вот просто молчи, и всё!

— Совсем молчать? — уточнило хитроумное дитя. — Даже если о чём-то спросят?

Елена прикусила губу. Карета мягко покачивалась, зачарованные кристаллы внутри горели россыпью звёздочек, и лица в голубоватом бледном свете казались слегка призрачными. Дианора с Кристианом наслаждались поездкой — ради этой кареты они согласны были потерпеть даже тётушек и троюродных бабушек. А Аделаиде, кажется, больше нравилось просто подъехать к дому очередных родственников в экипаже гномской работы, и какая разница, что не в своём.