Книга О чем молчит река, страница 13 – Изабель Ибаньез

Но никто не помог.

Я едва не испепелила незнакомца взглядом. Тот смеялся, и его смех следовал за ним, словно шкодливый призрак. Колючее раздражение пробежало по моему телу. Незнакомец забрал все, кроме моей сумочки с египетскими деньгами, несколькими горстями купюр и пиастров, которые я обнаружила, обыскав наше поместье, а еще аргентинскими золотыми песо на крайний случай. Впрочем, полагаю, сумочка была самой важной частью моего багажа. Можно было попытаться отобрать тележку у незнакомца, но скорее всего его грубая сила не позволит мне одолеть его. Это раздражало.

Я обдумала варианты действий.

Их было немного.

Я могла покорно подняться на пароход, следующий в Аргентину. Но каково мне будет без родителей? Да, полгода они жили вдалеке от меня, но я всегда ждала их возвращения. Месяцы с ними были чудесными: днем мы ездили на места археологических раскопок и музеи, а поздней ночью обсуждали книги и произведения искусства. Mamáбыла строгой, но души во мне не чаяла. Одобряла все увлечения и никогда не сдерживала мои творческие порывы. Ее жизнь всегда была четко организована. Она следила, чтобы я получила хорошее образование, но при этом позволяла мне читать все что угодно, делиться любым мнением и рисовать все, что я пожелаю.

Papáтоже поддерживал мое разностороннее образование с особым упором на историю Древнего Египта. За ужином мы шумно обсуждали все, что я узнала. Моя тетя хотела, чтобы я была тихой, послушной и покладистой. Я знала, какой будет моя жизнь после возвращения: она была расписана по часам. Утром – уроки по управлению поместьем, затем обед и чаепитие – светское событие дня. За ужином – беседы с разными ухажерами. Неплохая жизнь, но не та, о которой я мечтала.

Я мечтала о жизни со своими родителями.

Своими родителями.

К глазам подступили слезы, но я зажмурилась и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Это был мой шанс. Я добралась до Египта одна, вопреки всему. Ни одна другая страна не восхищала моих родителей, ни один другой город не стал вторым домом для них, а я знала, что Каир был для них домом. Возможно, даже больше, чем Аргентина.

Больше, чем я.

Если я уеду, то никогда не узнаю, что манило их сюда из года в год. Мне хотелось понять, какими они были, чтобы не забыть их. Уехав, я никогда не узнаю, что с ними произошло. Любопытство разгоралосьв моем сердце, заставляя его биться все быстрее.

Больше всего на свете мне хотелось узнать, из-за чего они погибли.

Думали ли родители обо мне? Скучали?

Единственный человек, знавший ответы, жил здесь. По каким-то причинам он хотел, чтобы я уехала. Исчезла. Я сжала кулаки. Я не позволю, чтобы обо мне снова забыли, снова отодвинули на задний план, словно ненужную мысль. Я приехала сюда не просто так и собиралась довести дело до конца. Даже если это причинит мне боль, даже если открытия разобьют мне сердце.

Никто и ничто не разлучит меня с родителями снова.

Незнакомец с моими вещами зашагал прочь по причалу. Он обернулся, и его голубые глаза безошибочно отыскали мои в шумной толпе. Он мотнул подбородком в сторону парохода, словно решив, что я побегу за ним, как послушная болонка.

Ну уж нет, сэр.

Я попятилась, и увидела, как у него от удивления отвисла челюсть. Плечи едва заметно напряглись. Незнакомец толкнул тележку с моими чемоданами вперед, чудом не задев человека, стоявшего перед ним в очереди на посадку. Поманил меня пальцем.