Книга Где сокрыта библиотека, страница 52 – Изабель Ибаньез

Рассвет для меня был испорчен временем, проведенным в армии.

На террасе было много свободных столиков, и я выбрал ближайший к балкону, где открывался прекрасный вид на сады, и можно было сесть спиной к стене. Утро выдалось прохладным, и когда официант подошел принять заказ, я как обычно попросил кофе. В ожидании я размышлял о проблеме Айседоры и о том, что, черт возьми, я могу с этим сделать. Придется снова допрашивать Абдуллу. Рикардо тоже не доверял бы Айседоре, но я сомневался, разумно ли будет его пригласить. Инез могла бы почувствовать себя загнанной в угол, и была бы менее склонна доверять моим инстинктам, если бы я вступил в сговорс ее дядей. Их отношения без этого были достаточно натянуты.

Не говоря уже о том, что он думал обо мне.

Принесли кофе, и я сделал первый живительный глоток.

Темный, с ореховым послевкусием, без сливок.

Но тут кто-то еще опустился на плетеный стул напротив меня, тем самым немало удивив, а я никогда не удивляюсь. Он чопорно носил свою одежду, будто бы предпочел что-то другое накрахмаленному хлопку и отглаженным брюкам. Он улыбнулся мне в знак приветствия, и, хотя мы не виделись много лет, мои слова прозвучали гневно и осудительно.

— Что, черт возьми, ты здесь забыл?

Портер вскинул руку, подзывая официанта.

— Ты голоден?

Я скрестил руки на груди, чувствуя, как меня охватывает паника. Но я не позволил ему этого заметить. Я покачал головой. Подошел официант, и Портер заказал завтрак: вареные яйца и два тоста. Обычные, без масла. Он никогда не позволял себе никаких поблажек. Как и отец.

За исключением тех случаев, когда дело касалось игры в карты. Тогда отец не был таким уж ханжой.

— Я здесь, чтобы забрать деньги, — сказал Портер чертовски спокойным голосом, когда мы снова остались наедине.

— Забрать… — повторил я.

Иисусе. Когда я отправлял телеграмму, я не думал, что мой брат будет действовать столь быстро или что он лично приедет в Каир.

— В последней телеграмме ты предельно доходчиво объяснил свое новое положение.

— Да, — произнес я твердым голосом. — Но это не было приглашением. Я все еще работаю над этим. Вопрос довольно деликатный, и, если я облажаюсь, нам же будет хуже. Я только…

— Это должно произойти сегодня.

Его слова окружили меня яростным пчелиным роем.

— Это не может произойти сегодня. Это не может произойти завтра. Даже в этом месяце, Портер, — я стиснул зубы. — Они годами жили в этом разваливающемся доме. Еще один год их не убьет.

— Еще один год, — еле слышно повторил Портер.

— Скажи им, чтобы продали мое пианино, если им так необходима наличка.

— Уже.

Годы тренировок помогли мне не дрогнуть.

— Великолепно.

— Вместе со всеми картинами, медной посудой и латунными подсвечниками, — сказал Портер. — Прежде чем ты спросишь, я больше не могу давать им деньги.

Я как раз собиралсяспросить. Несколько лет назад Портер женился на богатой наследнице, когда ему едва исполнилось восемнадцать.Они с женой жили порознь. Насколько мне известно, София даже не жила в Англии.

Я знал, что Портер предпочел бы именно такой исход, даже если бы наш отец попытался вычеркнуть его из семейного реестра после последовавшего за этим скандала.

— И нужно ли напоминать тебе кто еще живет в этом разваливающемся доме?

Я поджал губы.

— Она потерпит еще год. У нее нет выбора.