Книга Где сокрыта библиотека, страница 127 – Изабель Ибаньез

А она даже не соизволила явиться, чтобы я могланакричать на нее.

Я поплелась вниз по лестнице, на каждом шагу борясь с собственными эмоциями. Слезами горю не поможешь. Крики не спасли бы моего дядю и Абдуллу от каирской тюрьмы. Звуки ссоры Уита и Айседоры пронзили мрак пустого дома. Их голоса манили меня, словно злая сирена. Они находились в библиотеке: удобные кресла, сгруппированные на мягких коврах, маленькие столики в форме цилиндра, стоящие по обе стороны.

Полки, наполненные десятками различных предметов, занимали четыре стены: книги, аптекарские баночки, бутылочки с чернилами, канцелярские принадлежности, статуэтки и фигурки различных египетских богов, богинь и животных, рамки с набросками и изображениями различных памятников и храмов, кусочки несочетаемых украшений, ленты, булавки, платки, старые дневники и стопки книг, из некоторых уже вываливались страницы, дамские шляпки и всевозможные перчатки. Любопытно, что здесь находились и чашки со сколами, и потемневшее столовое серебро, и несколько чайников. Меня поразила концентрация хлама на каждый сантиметр комнаты.

— Расскажи, что ты делала в этой комнате до того, как я вошел, — потребовал Уит.

— Я искала улики, — огрызнулась Айседора. — Разве мы здесь не для этого? Я уже устала от твоих постоянных преследований и подозрений. Инез, не могла бы ты образумить его?

Я потирала больные виски, в глазах нарастало давление.

— Кто-нибудь из вас нашел что-нибудь полезное? Или вы все это время спорили?

У Айседоры хватило здравого смысла изобразить смущение, но Уит остался с каменным лицом. Наконец он пробормотал:

— Большинство этих предметов тронуты магией. Однако я не представляю, насколько они могут быть полезны.

Мое внимание вернулось к полкам. Мама, сколько я себя помню, была заядлым коллекционером зачарованных вещей. Где бы она ни путешествовала, она всегда находила что-нибудь, что можно было бы привезти домой. Ее любимые вещи были привезены из Парижа. Однажды она сказала мне, что заклинания, наложенные на эти предметы, носили озорной характер. Ее очень позабавила музыкальная шкатулка, которая пела только непристойные морские песенки. Но, глядя на сотни предметов, загромождающих полки, я начал понимать, что сильно недооценила ее способность к накопительству.

— Возможно, здесь есть что-то, что могло бы указать нам, где еще она можетскрываться? Или, может быть, причина что она делает здесь, в Александрии? — спросила Айседора.

Уит встретил мой взгляд, слегка приподняв бровь. Мы оба подозревали, что она ищет Хризопею Клеопатры. Если бы она каким-то образом узнала, как превращать свинец в золото… Я содрогалась при мысли о том, что она сделает с таким богатством.

С такой властью.

— Там на креслах еще куча дневников, — заметил Уит. — Может, не будем торопиться и изучим все? Оливера, если ты увидишь что-то стоящее, то уменьши.

Моя рука рефлекторно дернулась к платку на шее.

— Мы останемся здесь на всю ночь? — спросила Айседора. — А что будет, если мама вернется?

— Выпьем чаю вместе, — сказал Уит.

Айседора сердито посмотрела на него. Уит опустился на пол и начал листать дневники и старые книги. Айседора читала письма, а я неторопливо осматривала полки. Это оказалось непростой задачей. Чайник свистел пламенем, когда я касалась его ручки; различные статуэтки громко пели непристойные песни, напоминая мне о старой музыкальной шкатулке; большинство платков оказались хамелеонами, они меняли фактуру и цвет в зависимости от того, к чему прикасались; бутылочки с чернилами на самом деле были лекарствами и я уменьшила их все, вспомнив историю, что поведал мне дядя на Филе. Мама постоянно беспокоилась, что заболеет, но потом обнаружила тайник с чернильными бутылочками, которые хранили остатки исцеляющей магии. Теперь она была способна вылечить что угодно: сломанные кости, тепловой удар, лихорадку, озноб, боли в животе.