Книга Двенадцатая жена, или Выжить после..., страница 70 – Анастасия Миллюр

— Уедешь, — он снова стал таким, как на балконе, внушающим ужас, парализующим, не оставляющим права на свое мнение.

Но не в этот раз.

— Нет!

— Ты… — начал он.

— Подожди!

Мозг лихорадочно работал, пытаясь что-нибудь придумать.

— Смотри. Ты думаешь, что с каждым днем на меня все сильнее влияют сны. Так? — не дала ему ответить и продолжила, глядя в его ледяные глаза. — Этот ваш маскарад, он же через неделю, правда? Дай мне эту неделю, и я докажу, что никакие сны на меня не действуют.

— Спустя неделю может быть слишком поздно.

— Тогда я вообще не уеду! — встала я в позу. — Ты, конечно, можешь меня увезти, но я всеравно вернусь, ясно тебе?

— Почему?

Мне пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы не покраснеть.

И вообще, ну кто такие вопросы задает?

— Мне здесь нравится! И я люблю Альташа! Я не хочу его покидать.

Кажется, выкрутилась? Да?

Он смотрел на меня очень долго и пристально. Очень долго. И очень пристально. Мне сделалось уже откровенно не по себе, когда он, наконец, закрыл глаза.

— Если твое поведение мне покажется хоть сколько-нибудь странным, я тут же отправлю тебя домой. И ты не вернешься. Никогда.

Я прищурилась.

— Тогда у меня ответное условие. Ты не будешь меня избегать.

— Мне это не нравится, — сказала он. — Но пусть будет так.

— Хорошо.

Я направилась к двери и у самого порога обернулась. Он наблюдал за мной со странным выражением, но едва заметив, что я смотрю, взгляд снова стал холодным, точно корка льда.

— Спокойной ночи, муж мой.

Дойдя до кровати, я упала на нее и застонала.

Черти что творится, не семейная жизнь, а дурдом какой-то!

Рыжие волосы девушки развевались по ветру, а на лице ее цвела радостная улыбка. Когда она смотрел на Малкольма, сидящего рядом с ней, ее золотые глаза будто загорались внутренним светлом, а улыбка цвела еще краше. Мой муж, обычно не показывавший своих эмоций, позволил проступить на лице легкой нежной улыбке.

Такую я видела у него однажды. Только тогда он так смотрел на меня.

Незнакомая мне девушка поднялась. Теплый мех соскользнул с ее тела. И она предстала перед взором моего мужа совершенно обнаженная. Ее рыжие волосы упали на спину, кончики касались ягодиц, она ласково улыбнулась Малкольму и пошла к камину.

Муж одарил ее взглядом, наполненным желанием чего-то мне неведомого, будто ведомый ею, тоже поднялся и медленно направился к ней, привлекая ее в объятья и наклоняясь за поцелуем.

— Любимая, — прошептал он тихо, не сводя с нее взгляда. — Ты – все, что у меня есть.

Нет, извините, конечно, но это уже наглость! При живой-то жене вот так откровенно клеиться к какой-то левой тетке. Он там перепутал что ли чего? Может Малкольм девушек чисто по цвету волос различает?

Я хотела пойти и нарушить блаженное единение этих двоих, но не смогла сделать и шага. Даже не так, я просто не могла пошевельнуться. Я не могла ничего сказать, крикнуть. А так хотелось!

Хотелось крикнуть, чтобы это рыжая мымра убрала свои грязные лапы от моего мужчины! Хотела высказать мужу, все, что я думаю о его скотском поведении! Хотелось врезать им обоим. Хотелось затопать ногами, завопить о несправедливости. Но я могла только наблюдать.

Я могла только смотреть, как Малкольм проводит своими изящными пальцами, которые мне так нравились, по ложбинке груди девушки, как его рука скользит ниже и исчезает меж ее бедер, как она выгибает спину, с ее губ срывается вздох, а он не отрываясь смотрит на нее, будто она – средоточие всего прекрасного, что есть в этом мире.