Книга Измена. Серебряная Принцесса, страница 125 – Стеффи Ли, Чинара

Но… он ведь пошел на этот шаг не ради роскоши и материального блага. Ему нужны были деньги, чтобы спасти свою мать… И вопрос, как бы поступила я, оказавшись на его месте, не приносит облегчения. Потому что, положа руку на сердце, я могу сказать, что не знаю.

Правда в том, что я не была в его положении. И не могу узнать, как бы яповела себя. Но все же эта правда не отменяет того, что я чувствую себя полностью разбитой. Преданной. Обманутой.

Преданной практически всеми, кто мне дорог. Один только Лева был всегда на моей стороне.

Андрей вдруг начинает сопеть. Убирает руку от глаз. Шевелится.

Его лицо выглядит невинным и убийственно прекрасным. Оно убивает весь здравый смысл в моей голове, так как я испытываю почти нездоровое желание коснуться того, кто, возможно — скорее всего — , променял меня на деньги.

Но он поступил так ради матери!— негодует голос в моей душе.

В комнате темно, но я уже привыкла к ней и замечаю, что он открывает глаза. Моргает. Щурится. Голова Зимнего склоняется в сторону, и он сипло произносит:

— Северное сияние, ты снова пришла ко мне во сне.

От звука его голоса, сонного и при том такого теплого по позвоночнику проносится электричество. Мои ворота рушатся. Я резко нахожу свой план полностью провальным и решаю, что у меня появился новый план — бежать.

Но как только предпринимаю попытку встать, он опережает, вскакивает и хватает за руки.

— Пожалуйста, прекрасный сон, останься сегодня со мной. — невозможно не ощутить, как сильно от него разит алкоголем, но меня это, по странности, не отталкивает и не смущает. — Что мне сделать, чтобы ты осталась? — он тянетменя на себя и я безвольно падаю к нему на колени. А он начинает лихорадочно целовать мои руки, волосы, шею. Обнимает, гладит, шепчет, словно безумный, — Ты сегодня даже пахнешь, как настоящая Сева. Как моя милая любимая Севушка.

Он трется своим лицом о мою щеку, шею, просит обнять. И я поддаюсь его ласкам. Обнимаю. Не могу иначе. Я просто не способна его оттолкнуть, потому что тоже безумно по нему скучала. Мне так сильно его не хватало, словно меня лишили воздуха.

Слезы появляются в уголках глаз, и я тихо шепчу на ухо Андрея:

— Скажи, ты променял меня на деньги, чтобы вылечить маму?

Чувствую, как его тело тут же напрягается. Превращается в камень. В твердую глыбу. Он сжимает меня в своих руках так сильно, что на миг мне становится трудно дышать.

— Я тебя не отпущу. Не отпущу. Я должен, но не могу…

— Не отпускай. — отвечаю я, поглаживая его по спине. — Только ответь на мой вопрос, пожалуйста.

— И ты не уйдешь этой ночью?

— Не уйду.

— Обещай мне.

— Обещаю.

Отодвинувшись, он берет мое лицо в свои ладони и внимательно вглядывается в глаза. Большими пальцами гладяит кожу на моих щеках.

Его тьма с мучительной тоской вглядывается в мою.

Наша компания состоит из ночи, покалеченных надежд, огромного количества алкоголя в его крови и двух разбитых сердец, которые до сих пор бьются в унисон.

И несмотря на всю боль, которая разрывает меня изнутри, слеза выкатывается из моего левого глаза и медленно течет вниз по щеке, потому что я ощущаю и его боль тоже.

Василий сказал, что его друг сломлен, и он не смог бы найти другого слова, чтобы лучше описать состояние Андрея. Тот, кого я всегда привыкла видеть уверенным завоевателем мира, идущим к своей мечте, выглядит так, будто все резко потеряло смысл.