Книга Попаданка. Отвергнутая невеста дракона, страница 9 – Чинара

Мы каким-то образом всегда интуитивно чувствовали настроение друг друга, даже если оба надевали чугунные маски.

От моего ответа зависела температура его отношения ко мне — станет ли она благосклонно-теплой, или же опустится до нуля.

— Разве я не прав, Бель?

Его взгляд вновь почтил меня своим вниманием. За фасадом безупречной невозмутимости я разглядела затаённое ожидание — томительное, как предвкушение бури, от которого замирало сердце в груди.

От моего ответа зависела не просто судьба письма, а хрупкое равновесие между следованием правилам, которые сковывали меня, и моей готовностью их нарушитьради него… ради нежности его взгляда.

— Да, ты прав. — ответила я.

Я уже столько правил успела нарушить ради одной только его улыбки. Какая разница, если на одно станет больше.

И потом… мы оба знали: отсутствие приглашения не остановит темного рыцаря, если он вдруг пожелает прийти. А он вряд ли пожелает, даже если за его дверью будет лежать алый ковер пригласительных конвертов. Не те отношения связывали братьев.

В дни рождения они обычно слали друг другу погребальные венки. И это считалось между ними нормой. Жестокой драконьей игрой, которая каждый год повергала меня в ужас. Ведь я была в числе тех немногих избранных, кто знал об их столь специфических «подарках».

Тогда, не отправив приглашение, Риан хотел лишь поддеть своего сводного родственника. Это был мальчишеский поступок, продиктованный чистейшей вредностью и совершенный моими руками. Я все понимала. Понимала, что делаю. И понимала, чем это может обернуться.

И всё же я дала свое согласие.

Его взгляд тут же смягчился. Потеплел, словно солнце прорвалось сквозь тучи. Лед растаял, перестав царапать кожу моего сердца. Проступила ясная лазурь. Та самая, что так легко плавила мое девичье сознание.

А сейчас я стояла потрясенная. И не могла пошевелиться. Мой взгляд был прикован к бесстрастному лицу темного рыцаря. На его мощной шее, там, где плоть переходила в жесткую броню, на мгновение проступили темные чешуйки. Мне почудилось, будто едва заметная дрожь, скудная конвульсия, пробежала по его фигуре и тут же утихла.

Я удивленно моргнула, пытаясь сфокусироваться. Быть может, мне лишь почудилось. И это наваждение от пережитых эмоций. Или игра света и тени в этом перегруженном зале.

Сиан между тем уже не смотрел на меня. Его взор был обращен к Риану. И в нем читалось то совершенное безразличие, которому, признаться, я бы хотела однажды научиться.

— Красивую песню исполнила маленькаяпринцесса Этт, — меня похвалили и оскорбили одновременно. — Я бы тоже хотел спеть, — заключил он, и, не дожидаясь ничьего разрешения, запел.

Потрясение в моем теле сменилось леденящим ужасом, который я считывала в глазах собравшихся гостей. Невидимый, но осязаемый, он щедро опутывал зал, сжимая легкие. Ведь Сиан запел песню скорби. Песню, которая, я знала, была связана с его собственной утратой. С тем,что навсегда изменило его. И пел он ее с таким мастерством, что заставило бы трепетать сердца, будь мы в иной обстановке.

В другой ситуации я бы восхитилась его талантом, но сейчас не знала, куда себя деть. Мысли метались, как испуганные птицы. Я не могла понять, чего он добивается.

Что пытается этим сказать?

Если это месть за отсутствие приглашения… Не слишком ли дерзко с его стороны?