Книга Несносные дочери леди Элизабет, страница 44 – Юлия Арниева

– Угу, – кивнула Амели, послушно сев обратно, и с удвоенным воодушевлением принялась за еду, явно торопясь поскорее отправиться на поиски редкого растения…

После завтрака все домочадцы разошлись каждый по своим делам. Амели, едва доев кашу, умчалась собирать туманные звёзды. Лорен,подавив очередной зевок, отправилась к Говарду – они хотели осмотреть северную стену дома, где, по словам Неда, обнаружилась серьёзная трещина. Рут и Тина взялись за уборку восточного крыла, вооружившись вёдрами и щётками, а Дори принялась составлять список необходимых продуктов – запасы в кладовых требовали пополнения.

Я же направилась в кабинет баронессы – единственное помещение, где сохранилась хоть какая-то мебель. Массивный письменный стол из чёрного дуба крепко держался на своих резных ножках. А обитое потёртой кожей кресло тихо скрипнуло, когда я опустилась в него, разложив перед собой блокнот и карандаш.

Первым делом следовало оценить наше положение. Средств, вырученных от продажи драгоценностей, хватило бы на восстановление крыши и самый необходимый ремонт. Но для полного возрождения поместья требовалось что-то большее – постоянный источник дохода.

В Лавении, откуда нам пришлось бежать, наша семья жила благодаря налогам с крестьян, обрабатывавших наши земли, и доходу от красильных мастерских. Мы выращивали вайду – ценное растение, из которого получали синий краситель такой глубины и яркости, что даже королевские мастера признавали его превосходство. Закупая шерсть у горных пастухов, мы окрашивали её в тот особенный синий, который имели право носить только король и его приближённые. Торговля шла бойко, мастерские работали без остановки, а от желающих заказать нашу синюю шерсть не было отбоя. Но здесь, в Сольтерре, нужно было начинать всё с нуля…

Ответ пришёл неожиданно, когда мой взгляд упал на старую, выцветшую гравюру, висевшую на стене. На ней был изображён тот самый дом, только в его славные дни – величественный особняк, окружённый цветущими садами и золотыми полями подсолнухов, уходящими к самому горизонту. А рядом с домом виднелись какие-то строения – приземистые здания с высокими трубами, от которых тянулся дым.

Воспоминания тотчас нахлынули потоком – отец рассказывал, что его дед, отец баронессы Марши, был одержим идеей выращивания подсолнухов на солтеррийских землях. Он приказал привезти семена из далёких южных стран и начал экспериментировать на здешних почвах. Поначалу местные жители смеялись над этой затеей – никто не верил, что капризные цветы приживутся на продуваемых морскими ветрами полях. Но прадед оказался упрямее, чемдумали – он вывел особый сорт, с крепким стеблем и крупными семенами, богатыми маслом.

Со временем появились прессы для выжимки масла, спрос на которое рос с каждым годом. Золотистая жидкость, пахнущая солнцем, ценилась не только на кухнях, но и мастерами-живописцами – она придавала краскам особый блеск и долговечность. К тому же масло хорошо горело в лампах, давая ровный яркий свет без копоти, и стоило дешевле, чем китовый жир или пчелиный воск.

Я вскочила, подойдя к окну, из которого открывался вид на заброшенные поля и полуразрушенные строения вдали – те самые, где когда-то размещались прессы для выжимки масла. Возможно, там сохранилось оборудование? Что если восстановить дело баронессы? У нас достаточно земли, а почва, судя по буйно разросшимся сорнякам и кубрану, всё ещё плодородна.