Книга Цветок на скале, страница 167 – Наталья Машкова

И вот сейчас эти девы, вольно или нет, но выпятили свою красоту, свободу и независимость напоказ. Леди Гарнар даже надела Малый венец — не полноценную корону, она никогда не покидала пределов княжества, её часть. Словно веточка дивных цветов вилась и охватывала её голову. Это не была диадема, что носили иногда дамы, а полноценный, хоть и необычный венец власти.

А это уже прямое оскорбление короля. Никто из глав древних родов, безраздельно владевших ранее провинциями, не позволял себе такого. Надень свидетельство былого величия и независимости на голову — и получи обвинение в измене, так сказать!

Княгиня Гарнара надела, и с холодным, каменным лицом шла навстречу тому, кто повелевал судьбами огромного королевства. Даже глаза их: зелёные — у княгини и синие — у её сестры сверкали ярко, как драгоценные камни, и не было в них чувств, только решимость.

Глядя на этих девочек, идущих в пасть к тигру, ибо король был коварен как мало кто, и, явно, не отпуститих, многие воины, находящиеся в зале, испытали странные чувства. Не страх или сочувствие к ним, а сожаление, что сами они не могут бороться вот так: без оглядки, с таким мужеством, что другим это покажется безумием. Если бы они могли бороться так же, то не потеряли бы независимость и не стояли бы тут, разряженные как шуты, и такие же униженные.

Одно было безусловно: Гарнар бросал вызов. Так как умел он один: не слишком явственно, но так понятно для всех и так оскорбительно для власти, что придворные замерли, наблюдая начало открытого противостояния короля Дормера и юной княгини Гарнара.

— Посмотри, как они двигаются! Синхронно, как самые обученные самирские наложницы, — произнес кто-то неподалёку.

Леди, и правда, двигались так, словно были отражением друг друга. Шли рядом, как равные. Казалось, что даже дышали в унисон. При этом, смотрели прямо перед собой. Вернель тихонько хмыкнул и прошептал Мару:

— Сомневаюсь, что они пляшут дни напролет, чтобы достичь такой гармонии. Скорее, наоборот.

Когда Мар вопросительно глянул на него, терпеливо пояснил, как тупому:

— Сражаются они. Смотри как чувствуют друг друга!

Мар, и правда, ощущал себя дурачком. Все его чувства были перегружены. Он был и счастлив, и в ужасе одновременно. Упивался видом своей Незабываемой и одновременно понимал, как это всё усложняет. И какой трудный разговор с братом ему предстоит. Он должен знать.

Воины?.. Новая информация опять взорвала ему мозг, а потом всё встало на свои места. Не зря Квадр мечтал встать с мечом против Нейры Ривз. Она, теперь он был уверен в этом, не посрамила бы честь Гарнара. Знала, как организовать оборону замка, автоматически приветствовала его воинов и привычно брала руководство над ними, когда в этом была нужда.

Дарбор прав — он идиот! Она могла убить его в любой момент, что бы он не думал о своих талантах. Да, после клятва договора убила бы её саму. Но она могла! И не сделала только потому, что ей это было не нужно. А он выпустил её из города и дал ей в руки оружие для борьбы с Дормером. Если она обнародует те бумаги, будет, конечно, скандал. Но Эльдар ничего не сможет сделать. Ничего! И Гарнар получит автономию как было до войны.

— Пойдет ли она на это? — подумал он и вгляделся в лицо Альтеи.

Она выглядела так же, как в Лиметте и, в тоже время, незнакомо. Больше не была истощённой, как тогда. Исчезла маска испуга и покорности судьбе, а это, безусловно, была маска. Настоящей тогда она была, наверное, только когда он выбивал её из колеи, и в постели с ним. А, вероятнее всего, не была никогда. Маска и притворство — вот, что была она вся в Лиметте. И он понимал: ей надо было спасти сестер. Сейчас он видел её истинное лицо, прекрасное настолько, что казалось странным, что она живая и из плоти, и крови: холодное, умное, решительное лицо правителя, который не отдаст своё.