Книга Мятежник, страница 51 – Вита Марли

Дроу не удержался. Склонив голову, он коснулся ее губ своими. Легко, невесомо и нежно. Он не углублял поцелуй, давая ей возможность отстраниться, но эльфийка не двинулась с места.

Напротив.

Она прижалась к нему всем телом, обрисовала ладонями плечи и обвила руками шею.

Тогда Эолис поцеловал крепче. Смелее. Словно боялся, что этот миг исчезнет, растворится во мраке подземелья. В душе поднялось ликование, в чреслах полыхал пожар, а полотенце…

… а полотенце, скользнув, упало к ногам, поскольку хозяин не успел вовремя поймать его.

Говорят, идеальную пару помогает определить поцелуй. Один поцелуй — и ты понимаешь, подходит ли тебе избранник.

Эолис целовал долго и упоительно. Он исследовал языком мой рот, касался зубов, прихватывал нижнюю губу, тут же успокаивая место укуса мягким прикосновением. Поцелуй был восхитительно вкусным. Невообразимо сладким. Чувственным. Когда его дыхание сбилось, он ненадолго отстранился, чтобы одарить ласками мою шею, плечи и скулы, но после короткой паузы наши языки вновь сплелись в пленительном танце.

Мы не торопились.

Каждый из нас понимал, что дальше — пропасть. Мы непременно в неё упадём и сейчас, стоя посреди комнаты рядом с постелью, мы словно застыли в невесомости. Остановили ход времени.

Эолис был волнующе обнажён, я — застёгнута на все пуговицы. Он был прекрасен в своей дикой, экзотической красоте, но как будто сам не осознавал этого. Сильный, решительный, но бесконечно уязвимый. И немножко, пусть даже временно — мой.

Мне не было стыдно шагать навстречу греху. Мои прежние сомнения, которым я не очень-то терзалась и раньше, были вспугнуты этим идеальным поцелуем. Эльфом, который, демонстрируя наготу, словно говорил мне «Вот он я — бери, если хочешь».

Нужно было показать. Наверное, я должна продемонстрировать согласие или как-то дать понять ему, что готова. Я расстегнула пуговицу, затем вторую, третью. Ворот рубашки, которую выдали мне, оказался слишком широк и сполз, оголив плечо.

— Возьми меня, — шепнула я эльфу в губы, немного стыдясь откровенных слов. — Возьми. Я не против.

Отстранившись, он посмотрел мне в глаза. Провёл большим пальцем по линии подбородка и выдал то, чего я совсем не ожидала:

— Я не умею.

— Что…? — растерявшись шепнула я, но мой вопрос утонул в очередном коротком поцелуе.

— Не умею брать, — пояснил дроу, смешивая наши дыхания. — Но если ты позволишь. Если ты разрешишь мне, я хотел бы поклоняться у алтаря твоего совершенства так, как ты этого заслуживаешь.

Если бы можно было опьянеть от слов, то это был он — хмель, растёкшийся внутри. Его ответ поднял волну нежности, сметая остатки смущения, мне стоило больших усилий не застонать от этой фразы, ласкающей слух.

— Разрешаю, — прошептала я, и он улыбнулся. Не победной, не хитрой, а какой-то совершенно искренней, трогательнойулыбкой, от которой защемило в груди. Он медленно опустился на одно колено, не отрывая от меня взгляда. В фиалковых глазах плескалось обожание, такое явное, такое неподдельное, что у меня перехватило дыхание.

Он медленно расшнуровал обувь, помог разуться, затем поставив мою ногу себе на колено и принялся целовать ступню. Каждый его поцелуй обжигал кожу, но не огнем страсти — теплом благоговения. Словно я и вправду стала богиней, которой он поклонялся. Он провёл языком по подъёму стопы, затем перешел к щиколоткам, задирая штаны и поднимаясь выше, к коленям, осыпая мои ноги нежными прикосновениями губ. Я не знала, куда деть руки, как себя вести. Стоять неподвижно казалось кощунством, но и прервать этот странный ритуал я не решалась. Не хотела. Словно завороженная наблюдала за ним, за тем, как его пепельные волосы касались бледной кожи моих ног. Как падал свет на его антрацитовую грудь. Как качнулся возбуждённый член.