Книга Подводная конкиста, страница 25 – Вита Марли

Прищурившись, испанец заметил знак на шее вельможи.

— Это поэтому у вас там, — забыв о положенной учтивости и каком-никаком этикете, квартирмейстер бесцеремонно показал пальцем на свою шею, — поэтому у вас на теле изображение этого вашего… Тлалока?

— О, — хранитель писаний вскинул брови от удивления и одобрительно кивнул, — так выходит тебе известен символ нашего Бога? Отрадно! Ну, что ж, тогда ты наверняка заметил, что каждый тланчанин, достигший совершеннолетия, с гордостью носит знак Создателя Воды.

У Иш-Чель такой был. Помню. Выходит, никакая это не тайна. Рисунок на шее — просто обязательный атрибут благочестия, как у христиан крестик?

— Ну что ж, двуногий человек, раз тебе известен наш Создатель и в моей резиденции тебе «всего полно», — процитировал Эстебана тональпокуи, — тогда позволь лично передать тебе приглашение касика на празднование Начала Дождей. Ты услышишь наши песни, увидишь танцы, насладишься поэтической декламацией и получишь шанс выразить почтение нашему вождю.

— Я… э-э-э… — испанец в миг растерялся.

— Рекомендую человеку всё же не пренебрегать баней и скромными нашими нарядами, — историк посмотрел на Эстебана с укоризной, — а то, чего доброго, правитель сочтёт это проявлением недоверия.

Праздник Начала Дождей, о котором упоминал хранитель писаний, был посвящён не столько самим осадкам, выпадающим из облаков, сколько началу огородно-полевых работ. Основной пищей кулуаканцев, ровно как и аборигенов с поверхности, был маис. Тланчане называли его «золотом, дарующим жизнь», поскольку початок кукурузы был сродни хлеба — обязательным и самым главным продуктом жителей подводного царства.

Про себя Эстебан усмехался, мол скоро кукурузные лепёшки полезут у него из ушей — так часто его кормили этим нехитрым блюдом. Но любопытнее всего, что в качестве начинки тланчане предпочитали в большинстве своём рыбу — ничто так не выдавало в кулуаканце водоплавающего, как его гастрономические предпочтения.

Прямо сейчас квартирмейтер шёл по узким коридорам резиденции правителя прямиком в сад, где касик устраивал празднество для своих вассалов. Впереди гордо вышагивал господин Чак, вместе с женой и сыновьями, следом семенили слуги и замыкали процессию испанец со своим говорливым Аапо.

— Мы сажаем маис в начале месяца уэйтосостли, — трещал юноша и сиял при этом, как начищенный пятак. — Делаем палкой углубление, бросаем три-шесть зёрен вместе с семенами фасоли и тыквы, а потом засыпаем ямку движением ноги. — прямо на ходу Аапо продемонстрировал как именно, — Когда початок начинает созревать, мы заламываем его вниз, чтобы внутрь не попала вода и птицы не склевали зёрна.

Своим хорошим настроением юноша был обязан испанцу — Эстебан скрепя сердце согласился на посещение бани, а потом добровольно нарядился в тунику, штаны и сандалии, любезно предоставленные хозяином поместья.

Как выяснилось, Аапо был большим любителем «размять язык» и потому всю дорогу болтал без умолку. Возможно, так он пытался развлечь своего господина, — Альтамирано всё никак не мог привыкнуть, что кто-то его возвёл в ранг «господ», — а, может, просто обладал врождённой говорливостью.

— Через десять дней после посадки, — продолжал слуга, — когда маис не требует пристального внимания и тщательной прополки, объявляется начало игр в пок-та-пок.