Книга Кровные чары, страница 79 – Ольга Ломтева

Нуар понесся вперед. Эдриан прижался к нему корпусом и принялся на ходуперезаряжать пистолет. Он не оглядывался, понимая, что только зря потеряет время. После выстрела не последовало ни скуления, ни визга. Ничего, кроме утробного рычания. Мужчина был почти уверен, что попал волку прямо промеж глаз, но раздававшийся за спиной рык говорил об ином.

Эдриан покончил с перезарядкой в тот миг, когда Нуар вывез его к реке. Скакун с брызгами влетел в воду и только тогда остановился. Залитый ярким солнечным светом берег знаменовал конец погони. Эдриан развернул коня и направил дуло пистолета на царивший между кустами и деревьями мрак. В каждой тени он ждал вновь увидеть волчью морду, уловить движение или же встретиться с двумя горящими кровожадными глазами.

Никого.

Эдриан ощущал, как под кожей мелким покалыванием бугрится страх. Мужчина понял одно: ему нельзя ступать под пышные кроны деревьев. Нельзя вернуться к тропинке или рискнуть проехаться до проселочной дороги. Нельзя вновь оказаться в тени. Потому что там его ждут.

Эдриан повел скакуна вдоль берега, стараясь не выходить из спасительных вод Эмеральды. Тот, кто его преследует, не может покинуть безопасной тени леса и оказаться на солнечном свету. Интендант не помнил точно, куда ведет река и сколько пологий берег будет позволять ему не заходить в лес. Однако он надеялся, что этот путь, пусть и не самый близкий, поможет достичь Сент-Пьера до захода солнца. До того момента, когда на землю опустится тень и окрестностями завладеет мрак.

После разговора с Лорентом желание расспросить Чинвенду только усилилось. Стефани провела немало времени за обдумыванием плана, как сделать это незаметно для всех остальных. Ей хотелось поговорить с камердинером так, чтобы об этом не узнал ни отец, ни остальные родные, ни тем более интендант жандармерии. Эдриан уже дал ответ, списав все на плохое владение своего слуги луарским языком. Но то, что поведал брат, не совсем укладывалось в понятие «незнание особенностей речи». Да и со стороны это выглядело бы так, будто она не поверила его словам, а портить отношения не хотелось. Ведь интендант обещал привести ее на место преступления, если таковое еще будет.

Стефани думалось, что здесь была замешана магия. То, что сделал Чинвенду, походило на колдовской обряд, и ей хотелось разузнать об этом как можно больше.

В теории план был проще некуда: покинуть гостиницу, отправиться к дому интенданта, поговорить с Чинвенду. На практике все обросло сложностями. Стефани следовало пойти на прогулку в одиночку, и это было первой трудностью. Отец спокойно относился к ее прогулкам на лошади (на самом деле он не знал, в какие дали забредала его дочь), на морском побережье близ старого гарнизона и прочим гуляниям. Но вот насчет города граф придерживался строгого правила: юная мадемуазель не должна ходить одна. Сент-Пьер полнился грабителями, маргиналами, сошедшими на сушу матросами и просто людьми с плохой репутацией. Поэтому Стефани никогда не отпускали в город одну. Компанию ей составляли Изабель или Лидия – личная камеристка. Дочь графа сомневалась в том, что они ей смогут помочь в трудной ситуации, но не перечила.

Единственным исключением стала поездка к Лоренту в госпиталь. Дело было слишком важным, Лидия заболела, а Изабель находилась в охотничьем имении. Остальные две горничные не умели ездить верхом, и дочери удалось убедить отца отпустить ее одну.