Книга Полуночная академия. Желанная для волка, страница 48 – Ольга Ломтева

Родерик действовал на нервы, но признать свою слабость или страхи перед ним я не могла. Не хотела показать ему, что он победил. Это глупо! Очень! Он меня не достанет. И не отчислит. По правилам, если студент заваливал предмет, то пересдавал при комиссии. Я могла сдать нормативы, а значит не дождется.

Лина упрашивала пойти к ректору и нажаловаться, но, опять-таки, мистер Тирольд явно не играл на моей стороне иходить к нему мне не хотелось.

Самым тяжким стала разлука с Невиллом. Я плохо спала, а иногда плакала по ночам, думая, что вот дура. Наговорила ерунды. Надо поговорить, объяснится. Конечно же, он не мог рассказать мне про родителей. По меньшей мере было бы странно услышать в день знакомства такую фразу: «Знаешь, меня тут подозревали в убийстве твои родителей».

Лина тоже так считала, а еще она не верила, что Невилл действительно мог убить родителей. Впрочем, я тоже. Вдобавок, он откровенно игнорировал Аннабель и её подруг, отчего та бесилась.

Слух, что помолвка ненастоящая, очень быстро разлетелся по академии. Но, из-за того, что никто не делал никаких громких заявлений, этот вопрос висел в воздухе тугим напряжением. Аннабель бесилась, потому что ей переставали верить. Мистер Кэльба сделался мрачнее тучи. Он одинаково сурово смотрел на меня и Невилла.

А Невилл? Он вел себя так, будто не знал ни о какой помолвке. Опровергал, если кто-то задавал ему вопрос. А еще говорил, что уже встретил свою настоящую любовь и ему все равно, что об этом думают другие.

Что ж, он из влиятельных Андерсонов. Он — наследник общины. Его не могли притеснять так, как меня. Я даже завидовала ему в какой-то степени. Завидовала, обижалась, а потом поняла, что веду себя откровенно глупо.

Нам нужно поговорить.

Но то меня сжирал стыд, и я не представляла, как начать разговор. То уставала, как проклятая, и бежала в башню, понимая, что сейчас упаду в обморок от усталости. То видела рядом с ним Тони или других оборотней и не решалась подойти. Сам же он тоже разговор не инициировал. Хотя, возможно, дай я повод (один взгляд), он бы подошел первым.

М-да, чувствовала я себя полной идиоткой, и чем дольше тянулось наше молчание, тем тяжелее мне было подойти к нему. Лина старалась всячески поддерживать меня. Говорила:

— Лу, на тебе лица нет. Ты вся трясешься, осунулась. Дай ему знак. Давай передам ему записку? — переживала она. — По сути ты ушла, не дав ему договорить. Ты и должна подойти первой. Не глупи. Иногда за счастье надо бороться!

Наверно, она была права. И когда я уже собралась подойти к Невиллу во чтобы то ни стало, разговор между нами случился сам собой. В тот день, когда Невилл явился на занятие по физической подготовке.

Родерик вновь заставил меня отжиматься. Остальные девочки бегали по кругу,а я все склонялась к земле на трясущихся руках. Локти и плечи горели диким огнем, под ногти набилась грязь, в ушах звенело. Перед глазами бегали мелкие черные точки.

На миг я ощутила невесомость в теле и остановилась, встав на одно колено. Руки остались выпрямлены, голова провисла, и я увидела, как запачкался мой спортивный костюм. До этого я уже сделала несколько кругов по полосе препятствий, где благополучно пару раз упала.

Родерик стоял спиной ко мне. Приподняв голову, я увидела его икры. Как же хотелось впиться ему в ногу. Это было какое-то животное чувство. Низменное и запретное. Вот бы разорвать зубами ему сухожилия под коленом, чтобы больше ходить не смог. Все-таки лекарь была права. Мне нужно почаще обращаться в птицу, а то инстинкты начинают брать верх.