Книга Полуночная академия. Желанная для волка, страница 136 – Ольга Ломтева

— Конечно, мы волки, а не трусливые псы, — я поднялся. — Если мы будем у всех на виду, то адептам придется тяжко. Сам знаешь, тяжело украсть вещь, на которую смотрят все. А за нами сейчас следит вся империя.

Отец скромно улыбнулся.

— Что ж, я давно не испытывал за тебя столько гордости. Пусть будет так.

Новости о побеге миссис Андерсон и пропаже девушки мне рассказали за ужином. Моя более-менее спокойная реакция удивила не только Невилла и его отца, но и меня саму. Видимо, пережитое возле больницы нападение давало свои плоды. Я становилась более стойкой и уже не воспринимала происходящие события, как нечто из ряда вон выходящее. Конечно, они не потеряли значения. Скорее, стали частью рутины. Я была уверена, что завтра, может послезавтра, мне вновь сообщат ужасные вести. И от того, что такие события, как похищение, насилие или смерть стали рядовыми, мне становилось дурно.

Но беспокойство за будущее не отпускало. Оно безмолвной тенью преследовало меня всюду. Да сейчас, сидя в столовой, я отдаленно ощущала присутствие опасности. То и дело поглядывала на окна, боясь, что в любой момент через них начнут стрелять. Или кто-нибудь ворвется через двери, или еда отравлена.

Я пыталась отогнать нехорошие мысли прочь, но фантазия настырно продолжала подбрасывать варианты быстрой или долгой мучительной смерти нас всех.

Жаль, что воодушевление, которое сегодня днем мне подарил Невилл на диване у окна продлилось не так долго, как хотелось бы. Оно довольно быстро сошло на нет. Стоило мне принять душ и вернуться к учебе, как страхи вернулись.

Но поступок Невилл и не мог вытащить меня из череды бесконечных переживаний, потому что нес в себе другую ценность. Больше никаких сомнений. Для наших отношений не важно какой ритуал провели над нами в детстве. Мы — истинная пара. Мы любим друг друга.

Думая об этом, я ощущала себя счастливой, несмотря на весь окружающий мрак. В сердце поселилась надежда на лучшее и хоть впереди нас еще ждут трудности — плохое предчувствие никуда не исчезло, — отныне я могла верить в лучшее. Наша связь служила путеводной звездой в этом опасном и мрачном мире.

И, самое главное, я больше не одинока. Невилл со мной. Тот, с кем я могу разделить любое горе. Тот, кому я смогла доверить все свои переживания, после которых он не отвернулся от меня, не накричал и не стал унижать. Он просто помог от них избавиться.

Я ценила его чуткость гораздо сильнее всего остального. Для меня было важно, чтобы кто-то элементарно проявил сочувствие. Смог понять, а не посмеялся или проигнорировал, как это бывало в приюте.

Возвращаясь мыслями к общине, я осознавалакакая недружелюбная атмосфера всеобщего равнодушия царила там. Даже между нами, сиротками из детского приюта миссис Пин. Никто особо не пытался проникнуться чужой проблемой. Все оставались в своих мыслях, в своих проблемах и чувствах. И это я стараюсь не вспоминать о людях, которые молча смотрели на то, как мужчина ломал мне руку на оживленной улице…

Но с Невиллом я наконец испытала совершенно иное. Наверно, я и полюбила его в первую очередь именно за это. А не из-за истинности или прочей ерунды. И как только я могла забыть об этом! Нельзя позволять плохому уничтожать все то хорошее, что случается в жизни.