Книга Эридон. Игры судьбы, страница 332 – Савушка

Второй подход был тоньше, без давления. Они аккуратно «вписывали» свою магию в магию печати.

Их силы входили в резонанс, как звуки струн двух инструментов. Один играл на жизни, другой – на воле. Их ноты встретились, сложились в один голос и начали петь. Негромко, но очень чисто.

Один узел разошёлся, второй начал плавиться. Я видел, как изнутри просачивается огонь сущности. Астарта выгнулась всем телом.

– Она возвращается в огонь, – голос Андраса прозвучал глухо, как раскат грома в далёких ущельях.

– Ещё рано, – Таргадаэн не отводил взгляда от печати. – Мы держим.

Но печать словно почуяла угрозу. Она обратилась в стальную хватку, и я почувствовал, как мне самому стало трудно дышать, будто кто-то схватил за грудь. Пламя вспыхнуло вновь, но не вокруг Астарты, а из неё: из каждой поры, трещин на пальцах, из ресниц, из сердца – каждая её частица пылала. Огонь сущности, огонь силы. Огонь суда.

Я шагнул вперёд не раздумывая. Рядом, на полудыхании, был Андрас.

– Стоять! – голос отца разрезал воздух так, что стены задрожали вторично. – Если вы вмешаетесь, она умрёт. Потоки рассыплются.

Мы застыли на месте, боясь пошевелиться. Даже тьма Андраса прилипла к полу.

– Дальше нельзя по узлам, – Таргадаэн перевёл взгляд на Элдариона. – Придётсячерез ядро, – эти слова прозвучали иначе, как принятие нежелательного, но единственно верного пути.

Ядро печати – точка замыкания, сгусток воли того, кто её наложил. Оно не поддаётся воздействию извне, но его можно заменить. Не разрушить, а вытеснить магией, равной по весу, но иной по сути.

Правители начали вытягивать из себя знаковую магию рода. У Элдариона – магия порядка и жизни. Легкая, как перо, она срезает хаос так же безжалостно, как острая сталь перерезает нить. У отца – воздух, воля. Пульсирующая, плотная, как сердце горы. Их магии не сливались – они переплетались, обретая форму единого знака – символа власти.

Когда они вошли в ядро печати, мир содрогнулся.

Контакт был мгновенным: зал вспыхнул. Магия, казалось, ревела. Воздух дрожал. Потоки гудели хором из тысяч голосов. Взрыв – не слышимый, а ощущаемый кожей – прокатился по залу. Печать осветилась изнутри и начала таять. Словно лёд под лучами солнца, она исчезала постепенно, от краев к центру. Когда последняя нить растворилась, весь зал осветился голубым светом, как символ освобождения.

Огонь в теле Астарты взвился последним языком пламени и рассеялся.

Но она осталась неподвижна. Волосы рассыпались по плечам пепельной пылью. И каждый локон был напоминанием о том, что она пережила.

Я ловил её дыхание. Пытался услышать хотя бы шорох жизни.

Но ответом мне была тишина, которая оглушает сильнее любого крика.

– Дай мне пройти, – сказал я в спину отцу, не узнавая собственного голоса.

Таргадаэн не стал спорить. Просто отступил, давая мне дорогу. Я подошёл к ней – нет, не подошёл, потянулся, как к берегу тянется морской прилив. Элдарион склонился над Астартой: его ладони светились мягким зелёным светом, струившимся по её телу, вливали целительскую магию. Медленно, слишком медленно, затягивались трещины и ожоги, кожа с усилием возвращала цвет.

– Она истощена, – проговорил Элдарион, не отрывая взгляда от её лица. Его пальцы дрогнули и свет погас. – Мы залечили тело, магия на свободе, регенерация вернулась. Но душа…