Книга Эридон. Игры судьбы, страница 239 – Савушка

– Спешишь куда-то?

Бертран заорал, как зашибленный кот, и попытался вырваться.

– Отпусти! – вопил он, дрыгаясь. – Ты не имеешь права!

– Правда? – я искренне удивился. – И что же ты сделаешь?

– Я буду жаловаться!

В этот момент к нам подбежал Никлас: щёки чуть раскраснелись, глаза горят весёлым огнём.

– Жаловаться на то, что тебя поймали за бегство? Ну да, звучит страшно, – он выдал свою фирменную ухмылку. – Тебя, конечно, сразу отпустят.

Бертран снова дёрнулся, пришлось сжать его посильнее. Но сказал спокойно:

– Мы просто хотим поговорить. Если хочешь, можем делать это на глазах у всех.

– Нет! – вырвалось у несчастного.

Я потянул его за собой, заворачивая в подворотню, где нас никто не услышит.

– Почему ты убегал?

Он нервно сглотнул.

– Меня в этом городе никто не любит, – забормотал озираясь. – А сейчас вообще все с ума посходили. Мало ли кто кинуться может… А я безобидный, просто вино очень люблю.

Никлас фыркнул, качнув головой, и чуть отступил назад, уперевшись плечом в стену. Оценивающим взглядом прошелся по Бертрану сверху вниз.

– Конечно, конечно. Безобидный… прям цветок полевой, – протянул он с насмешкой. – Ну, расскажи, олицетворениедобродетели, что знаешь о пропавших?

В глазах Бертрана мелькнул страх. Он отчаянно замотал головой.

– Н-ничего я не знаю! – тараторил он заплетающимся языком. – Это ж… это… это не моё дело! Это дело стражи! Я честный… гражданин, я не вме… не вмешиваюсь!

– Врать очень нехорошо, – произнёс я, даже не пытаясь придать голосу угрозу – в нём и без того звучало достаточно.

Повернувшись к Никласу, я встретился с его взглядом, и мы одновременно улыбнулись.

– Как ты думаешь, что делают с теми, кто врёт?

Никлас театрально нахмурился, приложив палец к подбородку, и умолк на мгновение, погружённый в притворное раздумье.

– Ну… можно пальцы ломать, – задумчиво произнес он. – Но это банально.

– Можно сдать городской страже и сказать, что он слишком много болтает, – добавил я.

– О! – Никлас оживился и хлопнул ладонями, словно поймал отличную мысль. – А можно шепнуть трактирщику, что Бертран у него подворовывает. И вот тогда посмотрим, будет ли тот ему ещё наливать…

У Бертрана вытянулось лицо, он сглотнул, глаза забегали, а губы зашевелились.

– Я… Я…

– Ты что? – невозмутимо поинтересовался я.

– Ничего не знаю! – выкрикнул он, срываясь на визг.

Я притиснул его к стене левой рукой, медленно поднимая правую. Бертран зашарил руками в воздухе.

– Н-не надо! – пискнул он отчаянно. – Я просто записки передавал!

Я остановился, ослабил давление.

– Какие записки?

– Меня попросили, – Бертран сглотнул. – Просто передать.

– Кому?

– Трём людям. Рейнальду, Маркусу и Оливии.

– Сколько было записок? – с нажимом спросил Ник.

– Три, по одной на каждого… Две недели подряд… – глаза Бертрана заслезились.

Твою ж…

Я отпустил руку, позволив пьянице почувствовать землю под ногами, но не давая возможности сбежать. Никлас контролировал второй выход из подворотни.

– Кто тебя просил?

– Я не знаю! Не смотрел! – заорал он, хватая себя за волосы.

Я посмотрел на друга.

– Верим?

– Конечно, нет.

– Я правда не знаю! – завыл Бертран, падая на колени. – Он в плаще был с капюшоном на лице всегда. Давал мне записки и пару бутылок, – на последней фразе он спохватился и замолк.

– Рассказывай дальше, – я чуть отступил назад. – Что было в этих записках?