Книга Обещанная, страница 4 – Аля Миррова

— Доброе утро, госпожа, как почивали? — в комнату заглянула Марфутка, невольница, которую отец год назад привез из очередного набега.

— Хорошо почивала. Батюшка уже встал? — Злата взглянула на нее.

— Так его еще до рассвета след простыл. Обещал к завтраку воротиться. Вы завтракать-то будете?

— Буду, Марфутка, вели накрывать, — Злата встала и начала одеваться: тонкая льняная рубашка плотно обняла стройный стан девушки, тяжелый парчовый сарафан лег ей на плечи, за ним последовала соболья душегрейка, на ноги она надела войлочные сапожки, подбитые сафьяном и кожей. Жемчужный браслет охватил ее запястье, а на голову легло тонкое шерстяное покрывало, прихваченное серебряным обручем. Злата полюбовалась на себя в бронзовое зеркало и, быстро выйдя из комнаты, поспешила вниз, в трапезную, стуча по дубовому полу каблучками.

— Здравствуй, доченька, — Ждана вошла в трапезную и улыбнулась ей.

— Здравствуйте, матушка, — поклонилась Злата, — а батюшка где? Марфутка сказала, что он затемно уехал.

— Уехал, милая, уехал. Совет сегодня. Решать будут, как беду от насотвести, — горько вздохнула Ждана, садясь на лавку.

— А что за беда, матушка? — Злата удивленно смотрела на мачеху.

— Страшная беда, доченька, — покачала головой женщина, — соседи наши, с севера, войной грозят. А как мы против них выстоим? У них и оружие, и людей немеряно, и магия сильная. А у нас что? Поля да озера, плуги да сети рыбацкие, да пара ведунов с волхвом, которые вот-вот из ума выживут. Беда, одним словом.

— Да чем же мы им не угодили-то? — Злата села рядом и откинула назад косу, — вроде не обижали ничем, и купцов их привечали, и урожаем делились.

— Мало, видать, окаянным, — вздохнула мачеха, — а что от последователей разрушителя ждать?

На этих словах Злата вздрогнула, в голове тут же встал давешний сон. «Ну нет, — отмахнулась от этих мыслей девушка, — не может этого быть. Не про то.»

— Не гневите Богов, матушка, — тихо сказала Злата, — раз посылают испытания, значит — заслужили.

— Много ты знаешь, — проворчала мачеха.

— Да уж побольше вашего, — гневно ответила Злата, она не терпела, когда кто-то дурно говорил о богах, у нее складывалось ощущение, будто поносили ее семью, — не нам в дела высших лезть, для того волхвы есть, — отрезала она, сложив руки на груди и давая понять, что больше не намерена это слушать.

— Правильно Добран говорил, наплачемся мы с тобой, — вспылила Ждана, резко поднявшись, — восемнадцать лет от роду, а гонору, будто тысячу прожила! — в последнее время подросшая падчерица все чаще и чаще показывала свой характер, превращаясь из послушной и ласковой девочки в своенравную и непокорную девицу, чем крайне злила и беспокоила мачеху.

— Так может и прожила, — спокойно парировала Злата, — вам-то почем знать?

— Я тебя с младенчества нянчила, ночи не спала, глаз не смыкала, — взвилась Ждана, — а ты мне такое говоришь?

— Молчи и слушай, — глаза Златы были пустые, а ставший незнакомым голос звучал как из-под воды, Ждана замерла, у падчерицы снова были видения, которых она сама никогда не помнила, чем женщина активно пользовалась, выдавая за свои, — ребеночек у вас будет с Велимиром, сын, Богданом назовете, но только при одном условии, — во взгляде девушки светилась сила, — от приемной дочери тебе избавиться надо. Велимир против будет, а ты настаивай. Мол, судьба ей невестой повелителя Севера Зоряна Горынычастать. Не избавишься от приемыша, сына тебе не видать, — Злата замолчала, глядя в одну точку.