Книга Грех в твоей крови, страница 148 – Дана Мюллер-Браун

– Я знаю, – отвечает Авиелл. – Но неужели она действительно должна лежать здесь, на холодном мокром полу?

– К нашей свадьбе она будет освобождена. Осталась всего половина недели.

Я действительно была без сознания три или четыре дня? Изо всех сил я стараюсь дышать спокойно, но ребра у меня зверски болят.

– Мы не должны были этого делать, Лиран.

– У нас не было выбора. Если архангелы доберутся до нее, они убьют всех и вся. Все демоническое. Каждого героя. Сила Навиен слишком велика. Ваше с Арком решение, что ты вернешься и разоблачишь ее, было бесполезным.

Так вот для чего этот ангел хотел меня использовать? У меня сводит судорогой лицо.

– Я не хотела, чтобы меня все увидели. Я была недовольна.

– Тебе надо было доверять мне и моему плану. Мы должны быть рады, что Густа и остальные так быстро переключились, когда все поменялось.

О каком плане они говорят? Неужели они все были вовлечены в этот заговор?

– Я просто всегда хотела, чтобы Навиен была в безопасности и чтобы ее происхождение ей не мешало. – Слова Авиелл звучат лживо.

– А я хочу спасти этот мир. Ради этого я готов пожертвовать всем. В том числе и ею.

Эти слова ранят меня. Но я почти ничего не чувствую. Меня мучают голод и холод, заглушая душевную боль.

Я успеваю услышать, как Лиран приказывает охранникам держаться от меня подальше и немедленно сообщить, если я проснусь, как вдруг все затихает. Но как только наступает тишина, так же быстро она нарушается, я слышу скрип решетчатой двери, и вскоре ко мне приближается шарканье двух грубых сапог.

– Я знаю, что ты не спишь, – рявкает неизвестный мне мужчина.

Я не двигаюсь с места. Но потом он подходит ближе.Я кашляю, перестаю притворяться спящей и сворачиваюсь в клубок.

– Этот идиотский закон тебя защищает. Но попробуем позволить тебе умереть, прежде чем тебя допустят к службе.

Я сплевываю кровь и внезапно начинаю ощущать рядом с собой отвратительную вонь. Тогда я начинаю смеяться. Голос у меня так охрип, что я едва его узнаю.

– Ты действительно думаешь, что это произведет на меня впечатление?

Он подходит еще ближе.

– Может быть, вот это поможет?

Он поднимает кинжал. Мой кинжал.

Я облизываю пересохшие губы и хочу, чтобы Лиран вернулся. Но он не придет. И Миел тоже не придет.

Я одна. Раньше я могла бы без проблем справиться с этим ублюдком. Но не в таком состоянии.

– Ты что, хочешь меня зарезать? Это все заметят. Ты не думал об этом?

Он ухмыляется, обнажая гнилые зубы. Мне становится противно.

Особенно когда он хватает грязную тряпку, которой меня обвязали вместо одежды, и поднимает ее мне на бедра. Я пытаюсь кричать, сопротивляться, но у меня так мало сил. Тем не менее мне удается ударить его по лицу. Он с проклятиями бьет меня в ответ.

– Тало, иди сюда! – кричит он, и мгновение спустя в камере появляется еще один мужчина. Его лицо закрыто тканью. Он набрасывается на меня, держит и раздвигает мне ноги.

Когда у меня наконец получается закричать, другой мужчина отрывает кусок льняной тряпки и засовывает мне в рот. Из глаз у меня льются слезы.

Я кричу и кричу в эту тряпку. А потом чувствую, как мне в кожу вонзается кинжал. Лезвие идет вдоль бедра, там, где уже есть шрамы от власяницы. Я плачу, хотя почти не чувствую боли. Гораздо страшнее ощущается вес чужого тела на мне. Это как символ всего того, что со мной уже делали раньше. Это подтверждает, что ничего не изменилось, я не стала сильнее.