Книга Кто скрывается за тьмой?, страница 8 – Герда Куинн

— Вторая победит, — сказал он тихо.

Она повернулась к нему. Он был слишком близко. Лицо — полутень, полусвет. Её рука непроизвольно потянулась к его щеке — проверить, настоящий ли он. Но в последний момент остановилась.

— А ты, Альфред? Ты человек?

Он долго молчал. Потом прошептал:

— Уже нет.

«Под ивой: выбор между долгом и сердцем»

После обеда, когда день клонился к вечеру, а тени начали удлиняться, Альфред предложил Джессике прогуляться.

— Хочу показать тебе кое-что, — произнесла она негромко, глядя ему в глаза. — Самую красивую часть озера, если не против.

Он кивнул и они пошли по тропинке, петляющей сквозь дубраву. Воздух был напитан ароматом луговых трав, пыльцы и запахом весенней влаги. Шорох листвы, звон птиц, шелест насекомых — всё сливалось в один завораживающий природный хор.

— Вот, — остановилась Джессика и указала на старую иву.

Ива росла у самой кромки озера. Её толстый, искривлённый временем ствол напоминал старого хранителя, пережившего всё: любовь, горе, дождь и смерть. Молодые побеги зеленели так ярко, словно сами были светом.

— Проходи. — Она отодвинула ветви, скрывшиеся за лиственным занавесом, и втянула его внутрь.

Там, в этом зелёном коконе, под сенью ветвей, стояла старая деревянная скамейка.

— Мы с отцом часто приходили сюда. Он называл это местом силы... — тихо сказала она. — Здесь я могу плакать, не притворяясь, не сдерживаясь. Здесь слёзы не стыдны.

Она присела на скамью. Тихий ветер шевелил ветви, и они будто перешёптывались между собой. Альфред, встав рядом, слушал. Он не знал, как себя вести. Девушка плакала, но в ней не было слабости. Была боль, та, что не исцеляется временем.

Он провёл рукой по волосам, привычным движением, когда чувствовал смущение. Его пальцы не касались лица — только волосы. Это был его жест, как щит, который он невольно поднимал, когда эмоции угрожали пробить его выверенный фасад.

Альфред Ленг — мужчина, к которому легко прилипало слово «идеальный». Высокий, с аристократическими скулами, внимательными глазами цвета тёмного янтаря и короткой бородкой. Его внешность притягивала, как будто он сошёл с рекламного билборда. Но в нём было больше. Что-то старое, как будто душа его пережила слишком многое. Он умел быть жестким, но справедливым. Богатство не сделало его черствым, наоборот — научило отсеивать ложь по выражению глаз и манере пожимать руку.

Ему не нравилась эта ситуация. Не нравилось то, что он оказался на распутье: жениться на девушке, которую не знает, или бросить её на растерзание «клана». Совесть говорила одно: «Ты обещал Томасу. Тыв долгу». А сердце... сердце сопротивлялось. Оно не верило в фиктивные браки, в холодные сделки. Он всегда хотел, чтобы его любовь была настоящей. Живой. Обоюдной.

Альфред помнил Томаса хорошо. Они были не просто партнёрами — друзьями. Томас вытягивал его в самые трудные моменты, помогал советом, когда тот ещё только поднимался. Он был честным, сильным и добрым человеком. Потеря друга — это не просто дыра в жизни, это ощущение, будто тебя вырвали из контекста. Без Томаса мир казался другим, грубее и холоднее.

Он опустился на скамейку рядом с Джессикой, взглянул на её профиль. Тонкая шея, светлые волосы, нежная линия скул. Она — копия Томаса в женском обличии. Такая же упорная, такая же хрупко-сильная.