Книга Безжалостные клятвы, страница 173 – Ребекка Росс

Он поставил одну машинку на стол и подтолкнул к Генри. Еще одну к Эйнсли. К Хилари. К Лавену. И, наконец, к Гаррету.

– В твоем возрасте я все время устраивал им гонки, – сказал он.

Упала еще одна бомба. Земля содрогнулась, и Эйнсли вскрикнула, но прижала деревянную машинку к груди.

– Как вы думаете, кто из вас обгонит меня? – спросил Тобиас.

– Я могу! – быстро ответил Гаррет.

– Нет, я! – настаивал Лавен.

Дети начали спорить, кто может победить, восхищаясь разными деталями своих машинок. Тобиас поднял голову и встретился взглядом с матерью. Она улыбалась, а на глазах у нее блестели слезы. Он никогда не видел такого выражения на ее лице, и ему пришлось отвлечься, чтобы не захлестнули эмоции.

– Ладно, – сказал он, ставя на стол последнюю машинку. – Давайте начнем гонку.

* * *

Хелена сидела за своим столом в «Печатной трибуне» и курила девятую за день сигарету. Ноги она положила на стол рядом с печатной машинкой, у локтя сверкал стакан виски, а сама она, когда начали падать бомбы, смотрела в выложенный плиткой потолок.

Она была в редакции одна, но так и хотела.

Она втянула воздух, аромат «Трибуны», и выдохнула дым.

Бомбы сотрясали землю, разрывая полуденный воздух одна за другой. По потолку поползли трещины, дождем посыпалась штукатурка. Трубы застонали, а электричество наконец пропало.

Хелена уронила ноги на пол, глотнула виски и, взяв лист бумаги, вставила его в пишущую машинку.

Она с трудом видела в темноте, но сквозь маленькое оконце за ее спиной струился солнечный свет. Этот тонкий луч падал на ее стол и разрезал бумагу, словно яростный клинок.

Она очень давно не писала сама.

И вот, когда Оут рушился вокруг нее, Хелена сделала единственное, на что была способна.

Зажгла очередную сигарету и начала печатать.

* * *

Марисоль стояла на холме рядом с Киган, издали глядя на Оут.

Они отвели войско еще на несколько километров от города, чтобы укрыться в долине. Ветер сейчас дул с запада, солнце стояло в зените, и Марисоль заслонила рукой глаза, глядя, как эйтралы спускаются с облаков, скользят между небоскребами на своих переливающихся всеми цветами радуги крыльях и сбрасывают бомбы.

Марисоль насчитала двадцать пять эйтралов. Она никогда не видела столько за раз.

В клубах дыма и пыли трудно было что-то разглядеть, но южная половина Оута начала рушиться.

– Киган. – В голос Марисоль прорвались рыдания. Она прикрыла рот ладонью, но имя снова вырвалось сквозь пальцы. – Киган.

Она могла вымолвить только это единственное слово. Имя, в котором заключалось все, что Марисоль любила и о чем мечтала. В нем были сила и комфорт, безопасность и неистовство. Прошлое, настоящее и будущее.

Киган притянула ее к себе. Марисоль уткнулась лицом ей в грудь, где колотилось ее сердце. Она чувствовала, что звездочки с униформы Киган врезались в щеку, но, закрыв глаза, Марисоль приветствовала эту боль.

Когда-то, несколько месяцев назад, Марисоль мечтала о том, что война закончится и жизнь снова станет нормальной – такой, какой была до войны. Думала, что в конце концов все будет как прежде,как будто эти потрясения никогда их не касались. Но теперь, чувствуя, как дрожит земля и как рука Киган крепче обнимает ее, Марисоль понимала, какой была наивной.

Некоторые шрамы могут со временем сойти, но другие – никогда.