Книга Когда по-прежнему сбываются мечты, страница 39 – Вероника Касс

– Все сказала? – К этому моменту более сдержанный голос, чем у моего мужа, услышать было трудно.

Я хорошенько проморгалась и уже обе руки, к тому моменту лежавшие поверх его футболки, оторвала, будто ошпарившись. Вытерла скопившуюся влагу в глазах.

Увиденное лишь подтвердило мои догадки. Передо мной стоял Мистер Спокойствие дветысячи двацатого года собственной персоной. Блядь! Его ничего не трогало. Глаза его были вновь холодны и привычно черны, без пугающейпустоты. На скулах ходили желваки, а губы сжались в плотную линию. Он был недоволен, жутко недоволен, но на этом все! Ни бешенства, ни ревности! Ни-че-го! От этого осознания мне стало еще больнее, и, с трудом справляясь с подступающим к глазам водопадом, кивнула в ответ на его вопрос и уставилась в пол, ожидая его дальнейших действий.

Романов же меня почти не удивил, развернулся и тихо, даже не хлопнув дверью, вышел. Вот тогда я и заорала в голос, пытаясь выдавить из себя всю скопившуюся боль, обиду, несбывшиеся надежды и мечты.

На периферии сознания отметила, что меня подхватили на руки, и, усадив в кресло, отец принялся вытирать слезы с моего лица.

– На малышка, выпей. Тебе надо успокоиться.

Не думая не секунды, я глотнула жидкость из горлышка бутылки, любезно подставленной к моему рту. Выпила ли я все, что было, или нет, но для того, чтобы успокоиться, мне хватило за глаза. Умиротворение пришло внезапно, а затем разум растворился в сладкой неге сна.

Пробуждение было таким же быстрым, как и уход из этой реальности. Резкая боль в голове заставила подорваться, вырывая из пустого пространства, царившего в сознании. Полное отсутствие мыслей и звенящая тишина.

Олег сидел рядом, и его лицо было первым, что я увидела, открыв глаза.

– Голова болит, – прохрипела севшим голосом.

– Еще бы, столько выпила. На. – Проглотила всунутую мне в рот без особого разрешения таблетку и выпила стакан воды. – Тебя вырубило сразу же.

– Долго я была в отключке? – прикрыла глаза, свет резал невозможно, хотя зажжен был один-единственный торшер.

– Почти всю ночь, уже четыре.

– Мне нужно домой! Отвезешь?

Черт, Игнат же подумает, что это все. Все! Сейчас вчерашние обиды казались нелепицей, в душе назревало необъяснимое чувство тревоги.

– Нечего тебе там делать, утром поедешь!

– Нет, пап, ты не понимаешь, мне домой надо. Срочно надо!

– Ты думаешь он с близнецами что-то сделает? – нахмурился Олег.

– Что? Не говори глупости, нет… нет… – Встала и, как болванчик покрутившись на месте, хлопнула саму себя по лбу и поспешила на кухню за босоножками. – Если не отвезешь, я сама сяду за руль и доеду до первого столба! – крикнула отцу, не оборачиваясь, подбирая по пути брошенную на пол сумку.

Из двери вытащила ключи, у Васильева на этой связке должен был быть запасной набор от машины. Точно. Так же, неоглядываясь, перепрыгивая через ступеньки, спустилась по лестнице. Что-то неизведанное меня подталкивало в спину, внутри готовился к взрыву вулкан. Сердце заходилось бешеным стуком, раздирая само себя изнутри.

Выиграв войну с сигнализацией и отперев машину, почувствовала руку отца на плече.

– Давай мне ключи…

Опустила их на его ладонь и тихо прошептала:

– Спасибо.

Теперь на меня волнами одна сильнее другой накатывало тепло, согревавшее душу. Да что же такое происходит-то? Перепила настойки, однозначно. Всю дорогу до поселения отец на меня напряженно поглядывал, но молчал. И правильно, я бы все равно не ответила, что происходит, сама не понимала. Возникало ощущение, что мое сознание двоилось, и то, новое, будто не мое, хотело вырваться наружу, туда, к Игнату. Да-да… какая-то моя половина умоляла поторопиться, она была готова бежать босиком, далеко-далеко. Ей все равно, лишь бы быстрее, к нему – ее волку. Ему тоже плохо. Она! Она или я… не понимала. Мы знали это, чувствовали.