Книга Лекарь драконьей матушки, страница 36 – Кристина Юраш

— О, боги… — прошептала императрица. Она застыла, словно статуя. Открыв рот, она смотрела на то, как горничная в последний раз дергается на полу, так и не выдав своего нанимателя.

— Ну, что скажешь, мама? — спросил Аладар, повернувшись к изумленной матери. — Как тебе такой десерт? Твоя целительница вовремя заподозрила неладное и спасла тебе жизнь. Будь с ней поласковей!

Император положил мне руку на плечо, но, казалось, императрица даже не посмотрела на него. Она все еще была в шоке.

С этими словами император вышел, а я осталась стоять в дверях. Тело горничной унесли, а я все еще находилась под впечатлением. Отравленные крендельки! Идеальное убийство!

— Ужинать будете? — робко спросила я, видя, как императрица молча смотрит на свои руки.

— Что на ужин? — спросила она. Голос ее изменился. Он был тихий и почти покорный.

— Творог с яблоками, — улыбнулась я. — Очень полезное блюдо!

— Неси, — мрачно произнесла Ингерина, вздыхая. Я ее понимала. Она знала эту горничную много лет, доверяла ей, а тут на тебе! И сердце в клочья, и мир пополам!

Я осторожно отмерила творог и порезала яблоки.

— Вот, — показала я ей блюдо и тут же на ложечке поднесла к ее рту.

Энтузиазм императрицы резко сменился отвращением. Ну еще бы! Сахара в творожке не было! Спасали блюдо только сладкие яблоки. Но их было немного.

— Хорошо, — выдохнула я, видя как она снова воротит нос. — Давайте честно. Насколько я знаю, очень многие аристократы едят одни и те же блюда. И не добавляют специй. Для того, чтобы почувствовать вкус яда. Ведь именно сахар, соль, специи отлично маскируют вкус отравы.

Удивленный взгляд императрицы скользнул по ложке.

— Но у вас всегда есть выбор. Поесть сладенького, остренького, соленого и быть может, умереть страшной смертью в жутких муках, или перейти на собственное безопасное меню, — вздохнула я. — К тому же эта еда самая полезная. Ее едят только те, кто заботится о своем здоровье.Понимаете, многие люди думают, что раз вкусно, значит, полезно. И засоряют организм всякой гадостью. Но организм не помойка. Его не надо засорять. Кстати, если вам не нравится творог, я доем.

— Давай сюда, — произнесла императрица, открывая рот.

Ну, вот так бы сразу!

Она с мрачным видом жевала творог с яблоками, а я видела, каких усилий ей это стоило. Я не торопила, понимая, каково ей. Ела она медленно. Словно уговаривая себя на каждую ложку. Казалось, прошел почти час, когда творог был съеден.

Кое-как мы доели тарелку, а я направилась к двери, чтобы помыть посуду.

— Вернись, — послышался властный голос императрицы.

Я остановилась в шаге от дверей.

— Подойди, — послышался величественный голос. Я послушно подошла, понимая, что папы императора я ни разу не видела, но понимаю, что сыночек унаследовал от мамы не только внешность, но и какую-то часть характера.

— Императрицы не извиняются, — горделиво начала ее императорское величество, глядя на меня. — Извинится — означает признать свою ошибку. А у императрицы нет права на ошибку.

Она промолчала.

— Можешь считать это извинениями, — добавила она с такой гордостью, словно даровала мне титул рыцаря.

Я удивленно подняла брови, глядя на ее бледную руку.

— Спасибо, — вздохнула я. — Мне важно, чтобы вы поправились.

— Но это не значит, что я не вижу тебя насквозь и не замечаю, как ты смотришь на моего сына! — голос императрицы изменился. Теперь в нем звучало недовольство.