Книга Хозяйка магической лавки 4, страница 88 – Александра Черчень

– Марель, дело не в том, что Аделька на что-то смотрела, а в том, что за небольшой промежуток времени ей много раз приходилось делать выбор. А выбирать – очень ресурсоемкое занятие, – наставительным тоном заправского целителя душ проговорила Сара. В сопровождении домашних я вернулась на кухню и, подхватив со стола грязную посуду, направилась к раковине. – То-то магистр Рейвенс с каждой новой встречей был все более нервным. Выбирал-выбирал, переживал бедняга. И вот чем все закончилось!

Руки дрогнули, и одна кружка с грохотом рухнула в мойку и разлетелась на осколки.

– Ну, Сарош-ш-ш-ка! – негодующе зашипела Марель, даром что мышь, а не кошка.

– Да, ступила Сарочка, – немедленно раскаялась моя слишком уж болтливая подружка и, подлетев, погладила закладкой по плечу. – Не переживай ты так, Аделька. Этих магистров еще знаешь сколько в твоей жизни будет? Тю!

– Я не уверена, что это меня ободряет.

– Это до следующего жаждущего тебя мужика, – сомнительно поддержала меня Книжуля. – Как только он появится, все печали сразу будут забыты.

– Чет мэр вот появился, а печали как были, так и остаются, – язвительно прокомментировала Марель. – Несмотря на алмазныекопи.

– Мэру нужны не мы, а что-то непонятное. Так что он не считается. А вообще, Адель, если очень грустно из-за Рейчика, то можно приложить подорожник. Например, Кристиана.

От такого полета мыслей я даже растерялась и кратковременно забыла о своих печалях.

– В смысле?

– А ты не слышала? Есть такая разновидность кавалеров: мужики-подорожники. Их прикладывают к разбитому сердцу. Лечатся их обожанием. Самооценка там, все такое…

– А как же их чувства?

– Про это обычно стараются не думать. Ну, и обижать «мужика-подорожника» – это откровенно дурной тон. Лучше с ним, наоборот, обращаться очень бережно. Чтобы можно было неоднократно воспользоваться.

– Какая же ты циничная, просто жуть.

– Не жуть, а восторг. Ты пока не познала всей глубины моей мудрости. Годам к тремстам осознаешь, насколько тетушка Сара была права.

– Я не доживу.

– Тогда у меня для тебя плохие новости, что уж…

С каждым словом, с каждой шуткой у меня на душе все светлело и светлело. Я бережно собирала фрагменты расколотой кружки. Осколок к осколку, стараясь не пораниться. И было в этом занятии нечто не только медитативное, но и символичное.

Точно так же я по кусочкам собирала из души свои чувства к Рею. Первые, острые, опасные. Одно неловкое движение, и они засядут в сердце, навек стеклянным шипом в нем останутся. Заставят вспоминать, как бусины перебирать воспоминания, нанизывая их на нить дней, которые мы с ним были рядом.

Когда закончила, то несколько секунд смотрела на некогда целую, красивую чашку. Любимую мою, кстати.

А после отправила ее в мусорку.

Прекрасная история о несбывшейся любви закончена. Я ему отказала, а он передал мне приглашение на свою свадьбу.

На этом все, не так ли?

Не так ли.

Посещение больницы я оттягивала как могла. Сама себе придумывала сотни отговорок, чтобы не ехать. То очень важное дело, то закупки, то надо просмотреть отчеты… Но время поджимало, и я больше не могла переносить это.

Я вроде бы понимала: это мой самый близкий человек. По крови. Только духовно близости с братом я не ощущала. Мы были словно из разных миров. Куда более дальних, чем Сарочка, потому что… к ней я прикипела куда сильнее. И мне отчасти было стыдно за это. Стыдно перед родителями.