Книга Сердце Стаи, страница 140 – Юна Ариманта

— Так нельзя, — Динка покачала головой и сползла с уютного теплого бедра на колючий холодный песок. — Он тоже ваш друг. Мы должны и для него что-то придумать.

— Ну придумай что-нибудь, — фыркнул Шторос, растягиваясь плечом к плечу рядом с Вожаком. — Я пас.

Динка обогнула голову Вожака и подползла к Тирсваду. Рядом с ней оказался Хоегард. Динка скосила глаза на его достоинство, но оно снова было мягкое и маленькое.

— Ничего не выйдет, — виновато прошептал он. — Я тоже кончил.

Динка села на пятки и притянула на колени беловолосую рогатую голову. С Тирсвадом было сложнее всего. Он был тем чудовищем, которое вырвало ее из привычной жизни. За все время их знакомства он не сказал ни одного доброго слова. Он швырял в нее метательными ножами. И все время отталкивал от себя.

Динка прикрыла глаза, вспоминая его горящий краснотой взгляд, его уроки метания ножей, которые спасли ей жизнь в схватке с волками, его надменное выражение лица. И вдруг отчетливо поняла для себя,что не готова его потерять. Также, как не готова потерять кого-нибудь из остальных. Что Тирсвад, несмотря на свой мерзкий характер и отвратительное отношение к ней, также сильно дорог ей, как и Вожак, и Хоегард, и Шторос.

Она сжала в ладонях его голову и страстно пожелала, чтобы он прекратил лежать безвольной куклой у ее ног, а снова стал обычным: злым, язвительным, жестоким. Настоящим.

— Какого..? — Шторос изумленно приподнялся над землей. А Тирсвад закашлялся, выплевывая воду и… открыл глаза.

— Динка… — протянул Хоегард, глядя на нее так, словно впервые увидел.

— Что? — непонимающе захлопала она ресницами, все еще держа на коленях голову Тирсвада и перебирая его спутанные волосы.

— Ничего, — покачал головой Хоегард. — Ты просто творишь чудеса. Вот и все.

Тирсвад, придя в сознание, нецензурно выругался и скатился с Динкиных коленей.

— Тише, ублюдок, — зашипел на него Шторос, и Тирсвад замолчал, цепко озираясь по сторонам. Динка устало опустилась на холодный влажный песок и, прижавшись всем телом к Вожаку и согревая его своим теплом, прикрыла глаза. Сил больше не было. Ни капельки. Мужчины тоже улеглись вокруг нее и, тесно прижимаясь друг к другу и к ней обнаженными телами, негромко обсуждали дальнейший план действий. Динка же не слушала их, теряясь в зыбкой тревожной дреме.

Когда она проснулась, рядом лежал только Вожак. Остальные, усевшись в камышах чуть поодаль, держали военный совет. Пока она спала, Вожака раздели и укрыли их обоих почти просохшей лошадиной попоной. Было так тепло и уютно снова оказаться у Дайма под боком, что Динка блаженно закрыла глаза и снова попыталась уснуть. Но сон не шел.

Вожак был ранен и, единственный из всех, до сих пор не пришел в сознание. Ее это беспокоило. Динка подползла повыше и повернула голову Вожака на бок, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Она вглядывалась в знакомые черты, гладила кончиками пальцев линию роста волос на лбу, приглаживала слипшиеся от речной воды брови, накрывала ладонью его щеку, трогала белоснежные клыки. Так сильно хотелось, чтобы он очнулся и посмотрел на нее своими медовыми глазами. Чтобы тоже сжал ее в своих медвежьих объятиях.

«Или ты не хочешь помочь своему любимому?» — откуда рыжий мерзавец знал, какие чувства она испытывает к Дайму, если она даже сама не решаласьсебе в этом признаться? «Любимый»… Динка, чувствуя, как внутри все трепещет, словно листья осины на ветру, принялась покрывать нежными поцелуями лоб, щеки, губы лежащего перед ней ва́ррэна.