Книга Узы Стаи, страница 278 – Юна Ариманта

Тяжелые воспоминания с помощью Кайры снова ускорились, смазываясь в череду сплошных серых, голодных и холодных дней. Очередным неприветливым вечером открывшаяся перед ними дверь явила Динкиным глазам уже знакомого ей мужчину, ее «не-отца». Он был невысок, широкоплеч, с коротко-остриженными черными волосами и темно-карими глубоко-посаженными глазами. Лицо его скрывала густая черная борода. Мужчина окинул мать цепким взглядом и недружелюбно буркнул:

— Чего тебе?

— Пустите переночевать, — произнесла мать заранее заготовленную фразу, с надеждой вглядываясь в лицо своего будущего мучителя.

— Чем заплатишь? — с деланным равнодушием обронил мужчина.

Мама опустила глаза, еще крепче сжав Динкину ладошку.

— Что велишь, то и сделаю, — тихо произнесла она, задвигая Динку себе за спину. — Только ребенка не трогай.

Маленькая Динка в этот момент мечталатолько об одном, чтобы этот суровый дядька согласился. А взрослая Динка, наблюдающая события своей же жизни, заскулила от непоправимости происходящего, глядя каким плотоядным взглядом мужчина окинул ее мать, посторонившись и впуская их в свой дом.

Позже она лежала на перине, брошенной на пол, зарывшись с головой в толстое ватное одеяло. Сытный ужин приятно оттягивал животик, но уснуть она не могла. Мать велела спать. Но звуки, доносившие из дальнего угла комнаты пугали ее. Надсадный скрип кровати, рычание мужчины, приютившего их в своем доме, тихие вскрики матери… Сейчас, своим взрослым умом Динка понимала, что там происходило, и жалела, что она не убила это животное еще тогда, в тот самый первый вечер.

Но маленькой Динке начало казаться, что жизнь налаживается. Больше они не брели с матерью по промозглым осенним дорогам куда глаза глядят. У Динки появилась своя кровать, валенки, шубка и теплый платок. Каждый день стол ломился от еды, которую она могла есть, сколько влезет.

«Не-отец» был угрюм и неласков, и Динка старалась лишний раз не попадаться ему на глаза. Но чаще всего его не было дома, и они с матерью хозяйничали вдвоем. А странные звуки по ночам она привыкла не замечать. Лишь мать с каждым днем становилась все печальнее. «Не-отец» был страшно ревнив и все время в чем-то ее подозревал. Все чаще его подозрения заканчивались громкой руганью.

— Зачем тебе это потаскуха? — подливал масла в огонь старший сын «не-отца», заходивший по воскресеньям со своей молодой женой. — Да еще и с ублюдком.

Молодой мужчина с отвращением разглядывал играющую на полу Динку, и, подняв на него глаза, Динка сразу признала Ливея. Тогда он был еще молод и по-своему симпатичен, но уже крепко прикладывался к выпивке. Агнесс была тихая и немногословная. Когда она научилась так ругаться? Уже после того, как на ее попечении оказалась Динка?

— Не твое собачье дело! — огрызался «не-отец», и маленькая Динка была рада, что он защищает мать и ее, и не собирается выгонять их из дома, как того требовал Ливей.

— Кайра, надо еще раньше, — обратилась она к своей наставнице. Смотреть на семейную жизнь с «не-отцом» было отвратительно, и она поспешно отвернулась от вьющихся вокруг ее сознания воспоминаний. — Кайра?

— Я здесь, малышка. Как ты себя чувствуешь? Мы можем отдохнуть,и вернуться к этому позже, — участливо предложила Кайра.

— Нет! — Динка сама не ожидала от себя такой реакции. — Я… в порядке, — добавила она уже тише. — Я хочу… Мне важно знать, что было до этого!