Книга Из Злодейки в Толстуху, страница 27 – Ева Кофей, Елена Элари

Тут уже смехом реагируют её люди, правда, весьма напряжённым, потому что они не понимают ничего.

Анд не понимает тоже, и поднимается в растерянности. Впрочем, быстро берёт себя в руки. Заодно и Ирочку, как сделал бы в любом случае с Изидой, чтобы унизить её, сломить...

Он садит её к себе на колени и ухмыляется.

— Свадьба свадьбой, а глаз радуют...

Изида бы добавила ещё и обнажённых мужчин — и ладно. А потом — да, за земли и трон, кладите, Господин, голову на поддон, но... Ирочку заводит не это, сознание расплетается по залу, замечая только всё откровенное, навевающее воспоминание о демоне, и заставляющее злиться, злиться, злиться.

— Мужики все, — тянет она, цокает и влепляет Анду затрещину, едва ли не шипя, — козлы!

И ещё одну! За те минуты, что она терпела мерзкого (но хоть такого) соседа! За холодность Кирилла Михайловича! За издевательства в институте!

— Я убью тебя! — ревёт она.

А воительница, что переживала об Изиде, хватается за руку воина, с которым спорила.

— Что это такое?

— Обманный манёвр?

Анд обнимает Иру, точнее сдавливает. Так, чтобы та не смогла больше поднять рук. И шипит ей на ухо:

— Что творишь, дура? Сдержанней будь! Или хоть бей нормально.

Вроде и хорошо бы авторитет Изиды подорвать. Но лучше бы у людей не возникало лишних вопросов. Решат ещё, что госпожа под чарами... А это Анду скорее не простят, чем честную победу и власть над ней.

И Ира, которую на время будто отпускает, начинает плакать навзрыд. Воспоминания о прошлой жизни накатывают на неё одно за другим, она чувствует себя изрешечённой каждым из них. И глотает горячие слёзы.

— О, не-е-ет! Я не хочу возвращаться, и хорошо, что так случилось, да... Я такая... несчастная... Может, может, бог дал мне второй шанс... Я буду повелительницей этих земель!

Но на этом онавспоминает мальчика, который сказал ей, что она страшная, было это восемнадцать лет назад, а будто вчера.

И снова взрывается плачем.

Анд отшатывается, вжимается в спинку трона, смотрит на Иру, рыдающую на его коленях, и ему становится не по себе.

— Ну, тише... милая, — он осторожно обнимает её за талию, и улыбается растерянно, даже как-то тепло. — Всё хорошо, — шепчет так, чтобы услышала только она. — Потанцуем?

Надо отвлечь её, заодно и гостей. Слова тут вряд ли помогут.

Она кривится совсем страшно, хотя для этого облика это и нормально:

— Я не умею, и ты... — затрещина, — козёл!

Анд стискивает зубы, сгребает Иру в охапку и выносит на середину зала. И пристальные взгляды людей представляются ему острыми стрелами.

— Я научу, — он кладёт её руки себе на плечи. — Веди себя прилично, Ир-Челиаб...

— Чебурек хочу... — всхлипывает она, уловив знакомое звучание.

Утыкается лбом ему в шею и пытается поддаваться его движениям, но в итоге лишь оттаптывает ему все ноги каблуками, не замечая этого из-за действия лягушачьего молока.

Анд же решает терпеть, надеясь, что со стороны их танец выглядит вполне сносным. И ладонь его медленно поглаживает её спину. Лишь бы Ир не плакала.

— Всё у тебя будет. Какие хочешь чебураки, — плевать, что это такое, лишь бы успокоить её! — И чего ещё желаешь, тоже. Ты гостья здесь. И я не зол на измену. Не ты виновата, а он.

— Ты говоришь про измену, а сам смотришь на все эти тела, да? Такие тебе больше нравятся? — к ней снова подбираются рыдания.