Книга Из Злодейки в Толстуху, страница 143 – Ева Кофей, Елена Элари

Волосы от влаги становятся темнее, пучок рассыпается, Анд выглядит диким и взъерошенным.

Над головой сияют звёзды, и они напоминают ему…

Он возвращается к Изиде и без лишних слов подхватывает её на руки.

Ладони его полыхают жаром, крепко держат её, с нежностью скользят по спине и бедру…

Анд выносит её под тёмное, будто усыпанное серебром небо.

— Так блестят у тебя глаза, — произносит он тихо ей на ухо, пряча лицо в её волосах. — Настолько хорошо мне не было ни на одной войне… Кощунство так говорить, да?

Изида цокает.

— Нас могут увидеть!

Но она не предпринимает попыток вырваться и не вцепляется в его плечи — ей вполне комфортно в его руках.

— Мокрый, как пёс после дождя. И несёт от тебя так же… — она проходится ногтем по его свежему рубцу и спрашивает: — Болит?

У него лишь слегка дёргается щека, но голос звучит уверенно и ровно:

— Уже почти нет, — он проносит её чуть дальше, будто прогуливаясь отдыхая. — Пусть видят, — звучит скорее, как вопрос.

Она усмехается:

— А если я захочу понести тебя на руках?

Анд вздыхает.

— Но я… Я ведь имею право, — однако поворачивает назад, бросая в сторону взгляд, проверяя, никто ли их не заметил.

— Разве? — её голос становится жёстче.

— Ты моя, — отрезает он, так до конца и не смирившись, что они будто скрываются от остальных.

Она без труда оказывается на твёрдой, прохладной земле.

— В каком смысле, твоя? Что ты вообще, баран, хочешь этим сказать?

— Я твой муж,— повторяет он упрямо давно сказанное. И то, о чём всё это время не заговаривал.

Изида, стиснув зубы, будто от злости, что так напоминает обиду, отвешивает ему хлёсткую пощёчину.

— Ты. Меня. Не спрашивал!

Он будто каменеет, отступает на шаг, обдумывает её слова.

— Тогда спрошу, — сдерживается, чтобы не сделать этого прямо здесь и сейчас (всё должно быть красиво, как полагается). — Спрошу, — звучит больше, как угроза, чем обещание.

А с пореза на лице скатывается крупная и горячая капля крови.

Изида прищёлкивает языком, словно уже стала одной из демонов, приближается и с усмешкой слизывает кровь, а затем, как ни в чём не бывало, заходит в палатку.

Завтра трудный день, даже правительницам полагается спать.

Но Анд заходит вслед за ней и, как только их скрывает плотный полог, заключает Изиду в объятия и оставляет на её шее дорожку жарких, но нежных поцелуев.

— Я люблю тебя, — и выглядит при этом… побеждённым, а не тем, кто считает, будто завоевал её и поэтому на самом деле мог не спрашивать. — Правда люблю.

Она запускает пальцы в его волосы уже привычным жестом. Ей нравится перебирать жёсткие красные пряди. И чуть выгибается под его напором, словно кошка.

— Я же говорила тебе, что мне не нужен муж. Любишь — не любишь, какая разница?

— Но разве плохо тебе со мной? И разве могу я быть просто любовников, фаворитом? Такое не по мне. Хочу, чтобы всё было правильно, — он целует её ключицы, горячей ладонью ведёт по внутренней стороне бедра… — Хочу, чтобы ты была моей. А я твоим. И никого кроме.

Она стонет. Улыбается предвкушающе, но это никак не влияет на звенящую в голосе сталь.

— Будешь любовником, если хочешь быть со мной… Фаворитом? — усмехается. — Ну, может быть.

— Если хочу? — вдруг отстраняется Анд. — Кто я по-твоему, один из твоих мальчиков? — он впивается в её губы и опрокидывает на постель, с нежностью, но опасно, сдавливая ей шею. — Я хочу быть наравне. Хочу быть… собой. Оставаться достойным тебя. Рядом с тобой. Но ты… не даёшь мне, Изида, — в голосе горечь, хотя могла бы звучать злость. — Ты всех превращаешь… в рабов.