Книга Вышедший из ночи, страница 104 – Елена Элари

— Думаю, тогда ей придётся погибнуть и раствориться в свете, — последовал ответ.

Вэриат отпустил её руку и отошёл в сторону. Он, стоя в тени, наблюдал, как на волосах девушки мерцают огни от крыльев мотыльков. Она стояла в кругу света, но вдруг обернулась и шагнула к Вэриату. Странно, но тьма не расступилась с её появлением, и они уже вдвоём смотрели на свет, стоя в тени…

Он поцеловал Онар в макушку, и она подняла на него удивлённый, широко распахнутый взгляд.

Кто был прав в недавнем разговоре, было уже неважно. Вэриат почувствовал, как её пальцы сплелись с его, и легонько сжал ручку Онар.

Утро выдалось солнечным, но ветреным. Замок Вэриата, об который с шумом разбивались ветра, непоколебимо стоял на уступе горы, а обрыв, обычно зияющий чёрной зловещей пастью, сегодня, словно облаками, был укрыт густым белоснежным туманом, поэтому Ра, когда она смотрела в окно, казалось, что Замок четырёх стихий парит в небе. Её не покидало странное чувство, будто она что-то упустила, забыла или не понимает. Ей было странно, даже невероятное спокойствие и лёгкость, которая посетила её этим утром, отчего-то настораживала.

— Это сон, вот и объяснение, — шепнула Ра, и пальцем провела по ледяному узору, что появился на стекле окна. — Сон красивый, но почему-то тревожный.

«Тревожный? Я так не думаю, напротив, сон этот добр» — прозвучал за спиной Ра прекрасный голос.

Она обернулась. Её комната стала незнакома ей. Здесь не было мебели, пустое пространство заполняла темнота, а чёрные стены уходили далеко вверх. Посреди комнаты, на массивном золотом троне, положив изящные руки на подлокотники в виде драконьих голов, восседала сама богиня кошмаров.

«Вот мы и встретились вновь, Ра. На этот раз я пришла с миром, девочка. Тебе не грозит ничего. Даже если бы и хотела тебя погубить, то пока я являюсь в твои сны, а не ты попадаешь в мой мир, тебя вряд ли постигнет смерть. Мне пришлось бы постараться, чтобы у тебя от страха разорвалось сердце. Да и сложность в том, что ты как-то узнаёшь, что спишь. Обычно люди не догадываются, что видят сон».

— К чему ты всё это? — Ра села на подоконник и приготовилась к разговору.

Чувствовала ли она страх? Отнюдь, ей было интересно. Случись всё наяву, Ра не была бы так смела, пусть сейчас и понимала, что для Карнэ разница меж сном и явью не так значительна, как для людей.

«С моим сыном ты тоже стала разговаривать, как с равным?» — Карнэ перекинула на плечи локоны своих длинных волос и улыбнулась, пытаясь скрыть этим своё недовольство.

— Нет, — невозмутимо ответила Ра, — но к Вэриату у меня странное отношение. Я опасаюсь его, хотя не вяжется он в моём представлении с монстром, которого все боятся. Мне кажется, что на самом деле в нём есть доброта.

«Есть люди с добрым сердцем, которые, чувствуя в себе свет, могут с большей ясностью различать тьму и свет в чужих сердцах. Но свою доброту онизатмевают тем, что больше смотрят на зло, осуждают его и ставят себя выше тех, кем завладела тьма. Есть другие, которые, благодаря внутреннему свету видят сияние и в других, думают, что все люди такие же, как они. И погибают, неожиданно для себя столкнувшись с жестокостью мира. Неужели ты относишься ко вторым?»

— Нет, скорее к тем, которые стремятся к свету, стараются разглядеть его и в людях, при этом, не закрывая глаза на тьму.