Книга Хозяйка бобового стебля, страница 53 – Елена Элари, Ева Кофей

Она обнимает его за шею, смех льётся вперемешку с поцелуями и сбивчивым шёпотом:

— Мир другой, а дух коммуналки всё тот же…

Сон слегка напрягается, но обнимает Женю крепко и тепло, усмехаясь ей в макушку.

— Что такое камукалка?

Она улыбается.

— Это когда стены тонкие и с каждой стороны соседи. А твоя мать, — выдыхает уже ему в губы, — утром убьёт меня…

— Уж раз я не убил, то никому не позволю, — улыбается он, целуя её.

Сон отрывается от неё нехотя, в очередной раз, теперь уже под утро. Рассвет красным заревом разливается, казалось бы, под самым окном, потому что на стенах и потолке пляшут настолько яркие багровые краски, что становится не по себе.

Карсон прижимает Женю к своей груди. Его сердце стучит всё ещё быстро и гулко, но дыхание ровное и спокойное. Можно даже сказать, сонное… Впрочем, ещё бы ему таким не быть! Он работал весь день, и не спал всю ночь… Пусть и не променял бы эту ночь ни на что на свете, и чувствует себя, пусть не физически, но всё равно отдохнувшим.

Он рассеянно водит пальцами Жене по плечу, задумчиво глядя в окно, и едва заметно улыбается своим мыслям.

Хорошо…

И будто вовсе не ведьма рядом с ним лежит. Вовсе и не чужая. Не малознакомая девушка…

Чувство жара и страсти сменяет тепло и ощущение родства. Словно их прямо сейчас судьба связывает узами, крепко и безболезненно. При этом, почему-то, заставляя Карсона ощущать свободу.

Такую, которой он никогда не испытывал. Хотелось сделать для Жени невозможное. Сон верил, он чувствовал, что теперь способен на всё. Будто за спиной у него выросли крылья.

И если бы… он не был настолько сонным, то тут же подхватил бы Женю на руки, и взмыл вместе с ней в воздух!

— Красиво, — шепчет он, будто говоря о рассвете, на самом же деле наблюдая, как красный свет играет на её коже и волосах.

Ей хочется спать. Но так, чтобы время остановилось, чтобы застыло на отметке «раннее утро», и Карсон вот так лежал рядом и не пришлось бы никуда идти…

— Ты красивый, — оглядывает его, в тёмных омутах её глаз пляшут черти, — так странно… — касается его щеки и сладко зевает.

Её тёмные, слегка влажноватые волосы раскиданы по подушке, на бледной шее красные следы его поцелуев и пальцев, а ещё на ключицах, груди, бёдрах и… много где ещё.

— Я всё думаю об условии, — шепчет Женя. — Не испортить сказку. Это считается?

— Мм? — отзывается Сон лениво и приподнимает бровь. — Уверен, ты ничего не испортила, если речь об этом, — сам не понимает отчего улыбается и целует Женю в волосы. — Вот бы… вот бы, — шепчет он вдруг, — так было и дальше… Только представь. Мне нравится, — замечает будто бы с удивлением, — об этом думать. О множестве подобных ночей и рассветов.С тобой.

Сердце у Жени ёкает.

Она проводит пальцами по его груди, приближается и утыкается носом в его шею.

— Ты ведь меня совсем не знаешь…

— Познакомимся? Расскажи ещё о себе, — просит он тихо, замирая, будто боясь её спугнуть. — Мне всё интересно. Что тебе нравится, что радует, о чём мечтаешь?

— Сейчас только о том, чтобы вернуться домой, — произносить это горько, но ей важно, чтобы Карсон понимал — она не останется здесь. Чтобы не влюблялся слишком.

— Какой он, твой дом?

Она целует его в кадык и вздыхает.

— Сложно объяснить… Мой мир похож на твой, но несколько столетий спустя. Больше пятисот — точно. У нас нет магии, точнее нет ничего доказанного. Люди любят всякие мистические истории, вспоминают про ведьм, которых сжигала инквизиция, но нет ничего, указывающих на то, что они действительно обладали магией. Всё это были предрассудки, влияние религии и недостаток знаний. Сейчас у нас даже есть огромные денежные премии для экстрасенсов, вот только никто за десятки лет так и не смог ничего доказать. Если бы магия существовала, кто-то бы забрал целый миллион, но — увы. В общем, людей стало больше, они стали умнее, построили огромные города из железа и стекла с высокими домами. Так и называются — небоскрёбы, потому что небо скребут. В моём мире много всего интересного… там у меня учёба в институте, друзья, младшая сестра… — на этом Женя всхлипывает, горло сдавливает спазм, продолжать говорить тяжело.