Книга Жена для Императора морей, страница 61 – Ева Кофей, Елена Элари

Проходящий мимо Валера усмехается. Вот же ж синий чулок! И чего Ромка-то за этой полоумной бегает?

Люба обещает Аните, что деньги будут завтра, и возвращается к Арктуру уже не в таком лёгком настроении, как несколько минут назад.

— Где?.. Там были только объедки.

Он смотрит на неё уже устало и хмуро.

— Конечно. А что ещё? Ты сама просила быть аккуратнее.

— Да, это хорошо, но пакет я тебе дала для другого. Я не хочу, чтобы ты терпел.

Она роется в шкафчике и подаёт ему ещё один пакет.

Арктур его не принимает.

— Я не терплю, всё в порядке, сказал же. Я даже поступился гордостью и сам убрал мусор. А ты недовольна. Раздевайся, Любовь, будь добра.

— Поступился гордостью? Так я тоже не служанка, и ты не король здесь! — будто не слышит она его.

— Король, конечно. А ты… А зачем ты вообще проверяла пакет, если думала, что там… нечистоты?

Люба усмехается.

— А, может, продать хотела! Ты ведь русал — это почти что единорог. Да и… раз у тебя чешуя становится золотом, то…

Она садится у бассейна и опирается острыми локотками на его борта.

Арктур смеётся.

— Нет, серебром и золотом этому не стать. Сними, говорю, — хватает двумя пальцами её за ворот, и оттягивает футболку. — Сними это. Русским духом пахнет.

— Что? Откуда ты знаешь? — она даже пугается, настолько по-сказочному это звучит, жутко, словно в детстве.

— Я уже сказал, откуда, — замечает он. — Мне не нравится запах.

— Нет, я про фразу! Это же не ты придумал. Может быть… ты не русал, а обманываешь меня?

Он сужает глаза, словно сам начинает в чём-то подозревать Любу. Кривит губы, будто бы хочет что-то ответить, но сомневается. Напрягается как-то, медленно, очень медленно закусывает губу острыми красивыми клыками. И, наконец… решается открыть ей, кто он такой.

Арктур отплывает от Любы к дальней стенке бассейна и вытягивает свой хвост, показывая ей его во всей красе.

А стал он за это время ещё красивее: каждая чешуйка мерцает, будто изумруд, плавники, что длинные боковые, что сзади протяжный и узкий, что самый большой, которым заканчивается хвост, полупрозрачны и словно светятся изнутри.

Арктур поднимает плавник повыше.

— Думаешь, не русал? — звучит вкрадчиво его голос.

А у неё… едва ли не текут слюни и сердце бухает в ушах. Ой…

— Откуда мне знать? — Люба всё же пытается взять себя в руки.— Может, нечисть какая-нибудь? Облик такой принял.

— Зачем? — спрашивает он уже с интересом, и вмиг оказывается напротив неё. — Для чего? — смотрит ей в глаза, и хватает вдруг Любу за талию, чтобы притянуть ближе к себе. — И какая ещё нечистая сила, по-твоему, соли не боится? Или думаешь, демон я и по душу твою явился? Так дурак тогда. Ведь я бы хотел… Нет, — исправляется он, — я хочу, чтобы ты на меня, как на мужчину смотрела. А не как на рыбёшку чудную.

— А? А это нормально, что твой хвост мне кажется, — всё же вставляет она, едва ли не пища, как прижатая лапой кота мышка с бешено-бешено тарабанящим сердцем, — кажется… очень аппетитным?

Он фыркает от смеха, но сдерживается. И приближается к Любе ещё. И ещё ближе. И так, пока не видит собственное отражение в её глазах.

— Очень аппетитным? — шепчет, и его горячее дыхание каким-то образом скользит по её щеке, шее, ключицам и уходит ниже.

Будто не выдохнул, а рукою провёл, будь рука у него горяча…